Тень на плетень (сборник)

Я поняла, что уговаривать этого упертого фанатика – только терять время.

Тем временем Виктор осторожно вышел на дорогу. Вслед за ним так же бережно, только помедленнее, вышли и мы с Маринкой, все еще оглядываясь, осматриваясь и прислушиваясь.

Никого не было ни на дороге, ни впереди, ни сзади, словно передумали люди и не захотели ездить в этом направлении. Только корма моей «ладушки» выглядывала левее от нас. Пешеходов и дачников тоже не было видно. Даже наш знакомый любитель красного вина тоже испарился, хотя я и не заметила, чтобы он проходил по направлению к городу. Ну, у него, наверное, были свои пути-дороги.

– Ну все, Оль, – решительно сказала Маринка, – поехали! Поехали, пока снова не началась херня какая-нибудь, прости господи!

– Странно все это. И кому же мы вдруг понадобились? – спросила я вслух сама у себя, надеясь, разумеется, что Маринка поделится соображениями. Она и поделилась, причем сразу, словно ответ был заготовлен заранее:

– Когда узнаешь, мать, будет уже поздно. И мне тебя будет не хватать.

Я оглянулась в последний раз на Розенкранца, который, устав, видимо, от астральных битв с настоящими пулями, достал из портфеля, на котором я совсем недавно так уютно сидела, маленькую пластиковую бутылку боржоми и пакет с бутербродами.

Насколько я могла судить по внешнему виду, ни боржоми, ни бутербродам не стало хуже от тесного знакомства со мною.

Было заметно, что Розенкранц, как и всякий мужчина, достаточно серьезно и обстоятельно относится к процессу вкушания пищи. Я, даже нахмурившись от удивления, рассмотрела, как он бережно развернул свои бутерброды и аккуратно разложил их перед собою ровным полукругом.

Посередине образовавшейся фигуры Розенкранц водрузил боржоми и даже улыбнулся, потирая руки и глядя на сотворенный пейзаж.

Надо же, даже такой глубоко проникший в тайны природы человек как-то слишком уж откровенно радуется грубой материальной пище! А что же делать нам, бедным да непродвинутым?

– Так вы не решили ехать, Игнатий Валерианович? – на всякий случай крикнула я, понимая, что он ни в коем случае не передумает, устраивая перед собой такой парад. Хотела бы я посмотреть на мужчину, сумеющего в самом начале прервать свой обед!

Даже астрологический декан Розенкранц не оказался исключением из правил. Он вздрогнул, услышав мои слова, взглянул на меня и отрицательно покачал головой, жестом показывая на предметы своей занятости.

– Ну как хотите! – сказала я, и тут Маринка снова меня дернула за руку, да так резко, что я чуть не упала.

– Ты что делаешь? – возмутилась я, но почти сразу же поняла, что ее заставило это сделать!

Справа, то есть со стороны города, по дороге в нашем направлении мчалась машина. Это была белая «Газель» – микроавтобус. Машина направлялась к нам, и в этом сомнений не было, потому что она именно мчалась.

Чуть дальше нас, то есть меня, Маринки и Виктора, стоящих на дороге, приблизительно метрах в десяти, уже начинался знаменитый мост, и если бы переезд через мост на ту сторону речки был бы в планах водителя, то он должен был бы тормозить.

Однако «Газель», как казалось, только набирала скорость. Этот момент в сочетании с только что пережитыми неприятностями настроения не улучшал, а, напротив, вбивал в самую истерическую панику.

Краткой выразительницей этого состояния явилась, разумеется, Маринка.

– Ой, мама, – жутко прошептала она и бросилась обратно к кустам.

Я шагнула следом за нею. Виктор закрыл меня собой. Не оставалось больше ни секунды, чтобы предпринять хоть какое-то реальное действие – я имею в виду удрать побыстрее и подальше, – «Газель», поравнявшись с нами, вдруг резко затормозила.

Хлопнула дверка, и из-за нее высунулся наш пострадавший на первом же журналистском фронте Ромка.

– Привет! – радостно улыбаясь, крикнул Ромка. – А я вижу, вы тут стоите…

Он, наверное, ожидал, что его сейчас будут ругать за нарушение домашне-постельного режима, и поэтому заранее состроил виноватое выражение лица и приготовился кивать всем сказанным ему словам без разбора. Ему действительно попало, но не за то, что он удрал из дома.

– Тьфу на тебя, идиот несчастный! – закричала в ярости Маринка, чувствуя, однако, облегчение, что пассажиром «Газели» оказался всего-навсего Ромка, а не какой-нибудь бандит. – Тут такие дела творятся, и ты еще со своими фокусами лезешь!

– Да я думал, что вы сегодня не выберетесь сюда, а мне для статьи нужно было место происшествия посмотреть, – жалобно заныл Ромка, выходя из машины в три приема: сначала он выставил на асфальт костыли, затем осторожно вынес себя, а уж после этого и дверку захлопнул.

– Спасибо, – сказал он водителю, – вы только не отъезжайте, пока я не отойду, а то вторую ногу мне как-то жалко ломать.

Водитель молча кивнул, бросил на нас всех равнодушный взгляд и отъехал, как только Ромка отошел.

«Газель» развернулась, водитель бросил на нас еще взгляд и, убедившись, что воспользоваться его услугами как извозчика никто не желает, уехал так же быстро, как и прибыл сюда.