Тень на Солнце

Зезва молча ждал, пока тевад успокоится. Ждать пришлось недолго.

— Аристофан, — жалобно позвал Мурман вскоре.

— Светлейший?

— Налей еще пива этому вредителю, чтобы у него бабы год не было!

Зезва ждал, улыбаясь.

— Отдыхай, — буркнул, наконец, Мурман. — Поедешь утром.

— Я благодарен светлейшему и приложу все усилия, чтобы…

— Заткнись. Пей, давай. И расскажи про мхеца.

Тракт резко завернул вправо, и летевший как стрела Толстик выскочил прямо на живописную сцену, что разворачивалась посреди тракта.

Толстый монах в рясе, выдававшей его принадлежность к Храму Дейлы, широко расставив ноги, орудовал огромной дубиной, крутя ее над головой с хорошо различимым свистом. Обширный тыл святого отца прикрывала телега и две маленькие лошадки невозмутимого вида. Под телегой кто-то прятался, но различить, кто там и сколько их было трудно, и внимание Зезвы переключилось на атакующих.

Их было пятеро. Люди. Причем самого разбойничьего вида, увешанные оружием с головы до ног. Они по очереди наскакивали на оборонявшего телегу монаха, но каждый раз с громкими воплями отскакивали, а святой отец разражался торжествующими криками.

— Ага, получил, сын греха? Да покарает Светлоокая Дейла тебя и всех твоих родичей! Шоб у тебя зад отсох, а причиндал отвалился! Получай, получай, получай!!

— Толстик, — сказал Зезва, вытаскивая меч, — мы давно не совершали подвиг, приятель.

Двое нападавших услышали за спиной топот и ржание. Они оглянулись, но уже в следующее мгновение валялись в пыли, корчась от боли и громко вереща. Не теряя ни секунды, Зезва направил Толстика на остальных налетчиков. Меч Вааджа плашмя прошелся по спинам бандитов. Все трое отскочили, выставили рогатины. Монах опустил дубину.

— Да поможет нам светлоокая Дейла! — взревел служитель культа, бросаясь в контратаку. Зезва раскрыл рот от удивления, потому что в мгновенье ока святой отец раскидал разбойников как котят. Пара свистящих ударов, и вот уже все пятеро бандитов валяются у ног торжествующего монаха.

— А ну, валите отсюда, дети мои!

С этим словами толстый монах дал одному из противников пинка под зад. Зезва сел в седле по-женски, с насмешкой наблюдая, как, охая и поддерживая друг друга, разбойники скрылись за поворотом.

— Не стоило их отпускать, святой отец, — покачал головой Зезва. — Нужно было вязать голубчиков и прямиком к ближайшему посту блюстителей.

— А ты кто такой? — монах смерил Зезву взглядом.

— Я? Ваш спаситель, между прочим.

— Ха! — воскликнул монах. — Спаситель! Да я их… Впрочем, признаю твою правоту, сын мой, пятерых я бы не осилил. Благодарствую, да благословят тебя Дейла и Ормаз. Обязательно помолюсь и поставлю вот такую свечку за твое здоровье.

— Вот спасибо, — Зезва спрыгнул на землю, подошел поближе. — Что может больше осчастливить меня, чем хорошая свечка во здравие? А кто это у тебя под телегой прячется, отче?

— Ну, во-первых, телега не моя, сын мой.

— Не ваша, святой отец?

— Нет, я — странствующий монах, иду по миру аки странник Дейлы… — монах сложил руки на необъятном животе, кротко приподнял брови. — Ибо лишь в странствиях смиренных обретешь ты смысл жития, и Дейла учит, что…

— Хвала Дейле, — прервал монаха Зезва. — Попробую смоделировать ситуацию — ты шел мимо, а эти разбойники напали на телегу, в которой…

Зезва хмыкнул и присел на корточки.

— Вылезайте, — улыбнулся он. — Нечего бояться.

Из-под телеги вылезло два мальчика. Одному было лет двенадцать, второй казался младше на три-четыре года. Дети испуганно таращились на Зезву. Оба мальчика щеголяли довольно опрятными одеждами и длинными светлыми волосами.

— Как твое имя, незнакомец? — поинтересовался монах, подходя ближе.

— Зезва, — не оборачиваясь, представился Ныряльщик. — А тебя как звать-величать, отче?

— Я — брат Кондрат, старший колокольничий из Храма Дейлы Разящей, что в Орешнике. Странствующий инок.

— Очень приятно. Ну-с, теперь вы, молодые люди, — прищурился Зезва. — Отвечайте, кто вы, откуда, куда едете, почему одни на дороге, без взрослых.

Мальчики переглянулись. Старший робко взглянул сначала на хмурящегося Зезву, затем на отца Кондрата.

Толстик уже вовсю общался с лошадками, оживленно их обнюхивая.

— Толстик, это мерины! Тебе здесь ничего не светит.

Дети снова переглянулись.

— Меня зовут Сандр, — представился паренек постарше. — А это мой младший сводный брат Евген.

— Шдравштвуйте, — отчаянно шепелявя, прошептал Евген.

— Ага, значит, Сандр и Евген, — протянул отец Кондрат. — Где же родители ваши? Почему на вас напали эти нечестивцы? Или у вас в телеге золото да самоцветы? Отвечайте же, дети мои, не томите душу.

— Мы не шнаем, — еще тише ответил Евген, — напали на наш и вше…

— Евген, помолчи! — Сандр толкнул брата локтем. — Мы с дома сбежали.

— Ну, это понятно, — улыбнулся Зезва, кладя ладонь на рукоять меча. Через мгновенье он замер и перевел взгляд на ножны. Мелкая вибрация меча Вааджа заставила его осторожно вытащить лезвие. Мальчики попятились.

— Что ты делаешь, сын мой? — поразился отец Кондрат, закрывая детей своей внушительной фигурой. — На солнце перегрелся? Спрячь меч!