Тень на Солнце

Рмены отвели глаза, лишь крепче сжали оружие. Командир наемников все понял. Затем, рыкнув на приблизившихся было солдат, без единого стона сломал древко торчащей из плеча стрелы. Задержал взгляд на болте в бедре. Этот не вытащишь…Тонкая струйка крови из закушенной губы медленно поползла по подбородку Сарена.

Нападавшие снова показались. В стремительно наступавшей темноте их черные силуэты почти полностью сливались с темной стеной деревьев. Сарен вцепился в плечо молодого солдата.

— Бери коня, парень и скачи в Мчер за подмогой!

— Я вас не брошу! — протестующе замотал головой солдат.

— Исполняй приказ, сын сеновальной шлюхи! Ну?! В седло, лучник Мзума!!

Солдат попятился, обменялся взглядами с товарищами и, пригнувшись, побежал к лошадям.

Новый залп из арбалетов бурей прошелся по рядам солнечников. Затем еще один и еще. Многим наемникам не помогли щиты: изрешеченные болтами, они уже не могли защитить хозяев. По команде Сарена солдаты отступили за телеги, откуда открыли яростную стрельбу из луков. И хотя несколько стрел достигли цели, существенного ущерба противнику они нанести не могли. Враг умело прятался за деревьями, перезаряжал арбалеты и наносил новый удар. Солдаты падали один за другим.

У Сарена уже темнело в глазах, когда до его слуха донесся топот копыт.

— Ушел? — слабеющим голосом спросил он у поддерживающего его рменского всадника.

Рмен не успел ответить, потому что болт пробил его грудную клетку, и всадник с хрипом повалился к ногам Сарена. Из последних сил командир наемников приподнялся на руках и выглянул из-за телеги. Противник уже окончательно осмелел, а когда за спинами уцелевших лучников раздались крики и звон оружия, Сарен понял, что это конец. Ветеран с трудом поднялся и поднял меч. Кровавый туман почти полностью затмил его зрение, но боль куда-то ушла. Сарен улыбнулся и твердым шагом пошел на врага. За ним двинулось несколько оставшихся в живых солдат Мзума.

Дейла, в бой смертельный иду,

Благослови меня, матерь богиня!

Свет твоих глаз освещает мне путь,

Шаг последний, к тебе ведущий…

Он не почувствовал боли, лишь темнота и небытие опустились на него. Как и его солдаты, он ушел к Дейле с мечом в руках.

— Старый глупец, — главный над лучниками Хотанг, расставив ноги, разглядывал труп Сарена. Присев на корточки, изменник попытался вытащить меч из рук старого командира, но тщетно.

— Мародерствуешь, солнечник?

Хотанг резко обернулся и, потеряв равновесие, упал на спину. Заворчав, поднялся и исподлобья уставился на говорившего. Вокруг сновали вооруженные люди с арбалетами за спинами. Они грабили мертвых, с громким смехом вытаскивали купцов из-под телег, рылись в мешках и весело переговаривались.

— Молчал бы со своим элигерским акцентом! — пробурчал Хотанг, поправляя одежду.

— Ну, извини, — засмеялся его собеседник. — Итак?

Хотанг некоторое время смотрел, как арбалетчики сгоняют в кучу уцелевших купцов, силой усаживая их на землю.

— Один лучник ушел, мы пропустили его, как ты и сказал, Элан.

— Отлично, Хотанг, отлично, — Элан закутался в плащ, передернул плечами. — Однако ж, прохладно уже по ночам, скажу я тебе!

— Что делать с купцами?

— Отпустить, предварительно облегчив содержимое их кошельков и повозок! Не забывай, Хотанг, мы ведь разбойники с большого тракта!

— Как скажешь.

Предатель еще раз взглянул на труп Сарена, ухмыльнулся и отправился к дрожащим от страха купцам. Элан презрительно посмотрел ему вслед, затем опустился на колено рядом с телом командира наемников. Бережно закрыл глаза солнечника. Тяжело вздохнул. Какой-то купец тихо поскуливал от страха.

Когда осеннее солнце только показало краешек своего диска над слегка волнующимися водами Темного моря, в Южные Ворота славного города Цум кто-то сильно и настойчиво постучал.

— Открывайте! — раздалось из-за ворот на солнечном языке. — Так душевники встречают гостей?!

Наконец, охрана зашевелилась. Два заспанных солдата с нашивками Душевного Отряда, недовольно ворча, взобрались на стены и уставились на трех незнакомых всадников.

— Ну, чего надо? — грубо спросил один из солдат на языке душевников. — До открытия ворот еще нескоро, вот петухи пропоют и…Так что, нечего здесь шуметь, а не то, клянусь священным дубом, мы вас попотчуем болтом!

— И еще, — мрачно сплюнул второй солдат. — Тут вас не Мзум и не Горда, а Цум!

— Мы это знаем! — вежливо ответил уже на душевном один из путников — высоченный и толстый монах в рясе Храма Дейлы.

— То-то же, — проворчал солдат, рассматривая спутников монаха: тщедушного долговязого юношу и небритого дворянина с заплетенными в косичку черными волосами. — Умеете, когда нужно, уважать наш язык.

— Взгляни вот сюда, о, храбрый воин! — небритый рыцарь высоко поднял руку со сжатым в ней свитком. — Видишь?

— Ну?

— Печать ее величества Ламиры, королевы Мзума! Мы из столицы с миссией к светлейшему гамгеону славного Душевного тевадства.