Тень на Солнце

- Может и элигерцы, кто их знает, - продолжал Огрызок, задумчиво ковыряясь в зубах. - А что, есть разница между Овсаной и Элигершдадом? Через перевал - Снежная Овсана - автономное тевадство в составе Элигершдада... Сами элигерцы считают овсянников своими гражданами...

Огрызок умолк. По тракту проследовали рыцари. Альберт Иос возглавлял отряд. Мертвые глаза смотрели вперед. Он молча кивнул, проезжая мимо. Зезва вздрогнул.

- Та банда напала на Горное. Мужчин зарубили. Мальчиков тоже... Женщин и девочек... - Огрызок сжал меч. - Даже маленьких... Сначала изнасиловали по несколько раз. Потом перерезали всем горло, подвесили на деревьях...

В наступившей тишине было слышно лишь, как молчаливые и мрачные джуджи возятся с обозом. Мзумские лучники-люди расположились чуть поодаль и разводили костры. Заржал Толстик, которому наскучило стоять без дела.

- Альберт Иос сам снял жену и дочку с дерева. Потом отыскал сына. Стал помогать остальным мужчинам из отряда хоронить тела родных. В тот вечер Иос и его люди дали клятву. Страшную клятву... С тех пор, словно призраки, они шляются по дорогам Верхнего тевадства. Горе тому овсяннику, что попадет им в руки! Думаете, почему мы им пленных не отдали? Зарубят сразу, не задумываясь!

- Страшное дело, - тихо сказал брат Кондрат. - Ужасное... Лик мстителя внушил мне ужас, едва я увидел его. Но спрашиваю я - какой смысл в отмщении, его семью уж не вернешь! А теперь несет он смерть, быть может, невинным овсянникам!

Альберт Иос молча наблюдал, как его люди забрасывают факелами крыши хижин. У овсянников дома добротные. Хорошо горят. Рядом оруженосцы тащили по земле извивающихся, верещащих жителей деревни. В воздухе стоял плач и истошный, непрекращающийся крик.

- Господин, пощадите! - пожилой овсянник рухнул на колени, подполз к ногам коня Иоса. - Мы мирные эры, признаем власть Ламиры, да продлят боги ее лета! Пожалей баб да детей малых, добрый господин...

Иос взглянул на старика. Овсянник отшатнулся. Подбежавший солдат ударил его по голове, потащил за собой. К большому сараю, куда сгоняли плачущих и вырывающихся жителей деревни.

- Детей с бабами - в обоз, - глухо приказал Иос. - Отвезти в Мзум. Остальных - вы знаете, что делать.

Стоявший перед ним сержант мрачно кивнул, подал знак солдатам.

Через полчаса Иос смотрел, как пылает сарай. А еще он слушал крики. В его глазах горела смерть. За его спиной стояли рыцари и солдаты из деревни Горное. И ад следовал за ними.

- Неужели он мстил детям и женщинам? - прошептал брат Кондрат.

- Мстил, человече, - мрачно кивнул Огрызок. - Его отряд жег и убивал, не зная пощады... Впрочем, молвят люди, что в первой спаленной деревне, случилось вот что: солдаты Иоса согнали жителей на центральную площадь и всех подряд, включая женщин и детей, загнали в храм Ормаза...

- Нельзя так, - воскликнул монах, - нельзя!

- Почему, отче? - спросил молчавший до этого Зезва. - А если бы у тебя овсянники родных вырезали да дочку пятилетнюю изнасиловали, как бы ты поступил, а?

Брат Кондрат взглянул на Ныряльщика, отвернулся.

- ... Иос уже собирался подать знак, чтобы храм подпалили.

- Но ведь, - Зезва впился глазами в джуджу, - малышня же...

- Подняли дети плач и крик. И случилось непонятное: упал на колени суровый рыцарь Альберт Иос. Повторял вслух имена детей своих и жены... Плакал долго, бил кулаками о землю. Взглянул затем на воинов своих - те поняли все без слов. В общем, освободили детей и баб.

- А мужчин? - повернулся брат Кондрат.

- Всех повесили. Никого не пощадили...

- Переночуем, и с утра - в путь, на Мзум! - сказал брат Кондрат, устраиваясь поудобнее. Зезва сонно кивнул. Сандр и Евген сидели рядом, заворожено рассматривая языки пламени, что возносились высоко вверх, разбрасывая золотистые сверкающие искры. Напротив нахохлились два джуджи - Пантелеймон Одноглаз и его племянник Густав Планокур. Уже почти стемнело, на небе зажглись первые звезды.

Накануне вечером отряд Огрызка снялся с места и отправился по тракту на Горду. Командор Джуджей попрощался с путниками, пожелал им счастливого пути, уважительно пожал руку Зезве. Выяснилось, что двум синим джуджам по пути с Зезвой - они тоже направлялись в Мзум. Поэтому, к всеобщему удовольствию, маленький отряд пополнился двумя бородачами. Зезва был особенно доволен, ведь два лишних топора никогда не помешают, особенно на пустынной дороге.

- А еще говорят люди, - сказал Густав Планокур, - будто война скоро будет.

- Война? - фыркнул брат Кондрат. - Чего это? Не навоевались еще?

- Эх, отче, - усмехнулся Пантелеймон Одноглаз. - Никогда война не наскучит людям. Гораздо веселее рубить головы, чем вспахать и засеять поле. Не говоря уже об урожае! Крут ты неимоверно, когда на коняке врываешься во вражескую деревню, да факелом размахиваешь, ох, как крут, клянусь усами бабушки! А то, что скоро будет война, это как пить дать, слишком уж долго мир у нас тут! Надоело это всем, скажу я вам.

- Разве мир и спокойствие могут надоесть? - насупился брат Кондрат. - Не верю!