Тень над небесами

Трое с винтовками, двое с пистолетам, один, водитель тойоты, — с пустыми руками. Переговорщик. Высокий, крепко сложенный, бритый и уверенный в себе, с огромным и ровным носом, какой мы представляем себе у грузин, существующих только в наших стереотипах. Я зачем-то подумал, ну куда, куда человеку такой напильник, и едва не издал дурацкий смешок — от нервов, наверное. Хорошо, что удержался, поляки на шутки точно настроены не были.

Переговорщик подошел к водительской двери, я опустил стекло, вопросительно посмотрел ему в глаза и нарвался на жесткий колючий взгляд.

— Вы откуда и куда?

— Из Гдыни, — ответил Томаш с заднего сиденья — молодец, сообразил, что инициативу лучше взять ему.

— В Германию едете?

— Да, в Германию.

— Ясно, — кивнул переговорщик и внезапно обратился ко мне. — А ты-то че молчишь, чмошник?

В его глазах сверкнул недобрый огонь. Такой вопрос застал меня врасплох.

— Я..? А что? Едем в Германию, и что с того?

— А то, что ты не наш, — со злой улыбкой покачал головой переговорщик и спросил Томаша. — Что, земеля, кацапы вас повязали и куда-то везут?

— Нет-нет! — горячо возразила Наталья. — Мы сами с ними едем.

— Да? А откуда ты? — этот вопрос вновь был адресован мне. — Беларусь, Украина, Россия?

Самым безопасным вариантом была Беларусь — к ней у поляков, кажется, личных счетов нет. Украина тоже могла бы сработать, тут уж либо пожалеют и приголубят, либо башку открутят. Эх, и зачем я сказал правду? Наверное, потому что вру плохо. Попадусь на лжи, и тогда выкрутиться уже не выйдет, еще утяну кого за собой.

— Россия.

— Так, вышли оба из машины. Вообще, все на выход, — махнул рукой переговорщик и отступил назад.

Мне ничего не оставалось, как подчиниться. А что, прикажете кидаться в драку? Хотя, если будут убивать, то можно попробовать хоть как-то им нагадить напоследок, чтобы наши жизни не остались отнятыми совсем уж безвозмездно.

— Оба русские? — Переговорщик спросил меня, кивая на Леху.

— Да.

Я старался не отводить глаз от лица переговорщика, не увиливать от его тяжелого взгляда. Леха держал палец на спусковом крючке автомата, привычно наклонивший голову немного вперед и весь подобравшийся.

— А в Польше-то вы какого рожна забыли? — как-то подозрительно нейтрально спросил высокий.

— Проездом мы. Едем в Германию, к…

Черт, ну ведь мог же ожидать, что прилетит подача! Лицо и так было одним сплошным синяком после недавнего перевертыша, а теперь еще и правый глаз «закрыли». Едва не упал, качнулся, но удержался на своих двоих. Кулаки конвульсивно сжались, пульс снова подскочил, внутри вмиг запылала злоба. Да кто вы, суки, такие?!

— Не надо! — закричала Наталья.

Томаш вторил ей:

— Пацаны, тормозните! Я отвечу…

— Ну, отвечай, — переговорщик повернулся к Томашу. Его друзья тем временем обступили нас с Лехой, давая понять, что лучше бы нам стоять, не шелохнувшись. Автомат в руках Лехи их нисколько не смущал, они вообще его словно не замечали. Перевес в оружии однозначно был на стороне поляков.

— Мы спасли этих двух с моим отцом, в Гданьске, — Томаш изо всех сил старался говорить твердо, но голос пару раз подвел, дрогнул. — Они на самом деле едут в Германию, в Дюссельдорф. В Трехградье заезжали по делу, так пересеклись со мной. Я б не стал за них впрягаться, но они спасли мою шкуру каких-то шесть часов назад. Мы с ними квиты.

— И что ты предлагаешь?

— Прошу вас дать нам проехать, — спокойно сказал Томаш.

— То есть ты предлагаешь нам отпустить их? — чуть тише произнес переговорщик, криво улыбнувшись. — Позволить этой дичи, сволочи и погани уйти? Да? Ты серьезно, друг?

— Убьете их, и что дальше? Вам полегчает?

— Еще как. И тебе полегчает, — поляк кивнул на бело-зеленую нашивку на рукаве Томаша. — Так что выбирай, с кем ты.

— Что ж, ваше дело, — Томаш пожал плечами, а я воззрился на него, не веря и до конца не понимая, что наш попутчик открестился от своих спасителей. Ну, а что, квиты ведь? Защитник, блин. — Но они спасли меня, когда мою семью расстреливали какие-то уроды. По-людски прошу, не убивайте их.

Переговорщик задержал на Томаше пристальный взгляд прищуренных глаз, а потом повернулся к Лехе и велел.

— Опусти автомат.

— Лех, опусти, — добавил я.

Едва тот сделал, что велено, как нас начали избивать, синхронно, все шестеро, с долбаным высоченным, как каланча, переговорщиком во главе. Леха простоял несколько секунд — на него набросились четверо — я же почти сразу свалился от хорошей подсечки, да прямо на поясницу, ее обожгло так больно, что я уж подумал, что останусь калекой. А потом нас били. Били, вкладываясь в каждый удар, с чувством и желанием, но без особой сноровки, что и спасло внутренние органы и голову. Выглядели поляки устрашающе, а вот били, по правде, не слишком качественно.