Тень наемника

— Ага!.. "Не собирается…" Когда антенны радарной станции отключились, тоже никто никого убивать не собирался, а потом целый год патроны жгли. Нет, извиняйте, но без меня дальше.

Снаружи раздался предупреждающий крик оставшегося караулить Скряги. Полковник, пригнувшись выглянул наружу и сказал:

— Берлога, там твои люди, похоже.

— Чего им тут надо? — охотник тоже выглянул. — Да это же те, что на полустанке остались! Что-то случилось, что-ли?

Между тем двое охотников быстрым шагом приближались к пещере от кустов. Шедший первым махал рукой на ходу.

— Что там? — крикнул Берлога.

— Как вы ушли, полдня не прошло — мы заметили какого-то мужика. — ответил охотник, отдуваясь после быстрой ходьбы. — Он до нас не дошел, забрался в мастерскую и там на дневку остановился, больше не выходил. Скар послал нас к вам, предупредить. Сказал, что будет ждать, но если тот выйдет, то он его попробует взять сам.

По лицу у охотника стекал пот. Резиновые сапоги и прорезиненный костюм плохо приспособлены для того, чтобы в них бегать.

…

Скару было не по себе. Намертво вшитая в его мозг программа имела три основных приоритета: подчиняться высшим ”измененным”, защищать “Центр”, убить Мессера. Пока рядом были Сестра и Студент, одна из высших и один из защитников “Центра”, все было в порядке. Однако сейчас они ушли, предоставив его самому себе. Программа без внешних стимулов ушла вглубь подсознания и ему одновременно хотелось и выполнять приказ, и идти за ними следом, причем выбирать, что важнее. Сделать этого сам он не мог, а программа таких сложностей не предусматривала. Работал принцип: "Не знаешь, что делать — не делай ничего" — но и просто сидеть на месте становилось невмоготу.

Когда силуэт в черном плаще появился из кустов, Скар встрепенулся. Он зря сомневался в защитнике. Тот правильно оценил ситуацию, когда оставлял его здесь. Наемник жестом подозвал одного из охотников, объяснил, что нужно делать и снова поднес к глазам бинокль. "ПОДЧИНЯТЬСЯ…" "ЗАЩИЩАТЬ…" "УБИТЬ…" "ПОДЧИНЯТЬСЯ…" "ЗАЩИЩАТЬ…" "УБИТЬ…" Цикл повторялся бесконечно. После смерти Лебедя, который и был создателем программы, ее больше не модифицировали и применяли "как есть". Приоритеты метались в подсознании, как резиновые мячики и Скару становилось все хуже и хуже. Сам того не сознавая, он постепенно превращался в зомби, что и было обычной судьбой запрограммированных рейдеров.

…

Сестра и какой-то незнакомый ему рейдер появились в поле зрения бинокля совершенно неожиданно. Что произошло со Студентом и куда он делся, наемника не интересовало. Сомнений не было: высшей явно угрожала опасность. Программа активировалась снова, на этот раз в режиме приоритета. На то, чтобы полностью сломать человеческую волю и инстинкт самосохранения, у нее ушло всего несколько секунд.

Прикрывать Сестру из пулемета с трехсот метров было рискованно. Рикошеты никто не отменял. Скар положил бинокль на подоконник и повернулся к законовцам.

— Толстый, мне нужен твой пистолет.

Тот удивленно посмотрел на него, вытащил оружие из кобуры и отдал наемнику. Скар передернул затвор, поймал на лету вылетевший патрон, сунул его в карман, повернулся и вышел.

— Что это с ним? — недоуменно спросил Толстый у остальных.

Те только пожали плечами.

…

Я понял, что допустил ошибку сразу после того, как мы с Скрягой вошли в здание мастерской через заднюю дверь. План был простой: войти, выкурить Седого на открытое место, там Скар прижмет его к земле пулеметным огнем и я возьму бандита живым. Не получилось. Мне надо было предположить, что Полковник и Инга не станут пассивно наблюдать, а тоже попытаются войти в здание.

Балбес негромко взвизгнул и опрометью кинулся в коридор. Когти скрежетнули по бетону, когда пса занесло. Мутант свернул направо и пропал за углом.

— За ним! — сказал я Скряге, переходя на бег..

— Что-то случилось?

— Да. Не отставай!

Балбес опоздал, мы тоже. Когда мы выскочили в большой внутренний двор, через который проходили рельсы, Инга стояла в пяти метрах от бандита, направив на него ствол своего карабина. Бандит в свою очередь целился в нее из автомата. Мексиканская ничья. Балбес поскуливал, не зная, что делать.

Инга заговорила:

— До последнего не хотела верить, что это ты.

Бандит не ответил, только ствол его автомата чуть дрогнул.

— Кем ты стал, Паша?.. Из лаборатории “Единства” — в бандитскую шайку.

— А что не так? — спросил Белый. — Лучше было быть шестеркой у Лебедя на побегушках?

— О чем ты?

— Все о том же. Вы придумывали, указывали, а мы делали то, что нам скажут. Копали, строили, воевали… И ведь не откажешься, не уйдешь! Пусть я теперь бандит, но мне никто не тычет пальцем, что делать!

— Поэтому ты и убил Лебедя? Не отпирайся. Только ты это мог. В него не стали бы стрелять ни центровцы, ни наемники, а ты был рядом с ним в его последнем бою.

— И что, мне теперь об этом пожалеть? — оскалился бандит. — Да, пристрелил я их: и его, и Кочергу. За то, что они положили ни за грош всех наших людей в погоне за призраками.

— А тебе какое дело до тех людей? — спросил молчавший до того Полковник.