Тень нестабильности (СИ)

— Да нет… не хочу с тобой расставаться, только и всего. Не бери в голову.

«Не бери в голову… — мысленно повторила девушка, глядя на комлинк, брошенный под лестницей. — Наверное, надо все-таки «найти» этот несчастный приборчик, а то так еще полдня пройдет».

* * *

Риден в раздражении барабанил пальцами по приборной панели спидера. Сельвин Вельн по-прежнему отказывался отвечать на звонки — а значит, придется идти в дом, несмотря на все свое нежелание лишний раз пересекаться с непредсказуемым, агрессивным и — что немаловажно — наточившим на него здоровенный зуб рутанцем.

«Этого шаака можно во многом обвинить, но такой безответственности за ним никогда не водилось. Как бы не подох там…»

Риден заглушил двигатели. Собравшись было выйти на улицу, он так и замер, мельком глянув на окно.

Сквозь кованые прутья ворот хорошо просматривалась дорожка, ведущая к особняку. Как и неспешно шагающая по ней парочка.

По губам бывшего разведчика пробежала нехорошая усмешка: так вот, значит, как их высочество изволит лечить боевые ранения… что ж, на «медицинский персонал» у Вельна был неплохой вкус — даже не видя лица девки, льнущей к принцу, Риден мог оценить ее ладную фигурку, выгодно подчеркнутую легкомысленным платьем.

«Интересно, насколько шлюшка ему дорога? Всегда полезно иметь пару козырей в рукаве, на разные случаи жизни…»

И только в тот момент до Ридена дошло, что это не свет играет на черных волосах женщины, превращая пряди у висков в белые. А когда парочка приблизилась к воротам, перебежчик с содроганием осознал, что у «шлюшки» до боли знакомое лицо и разноцветные глаза.

Мужчину прошиб холодный пот. В голове лихорадочно заметались предположения, одно другого хуже.

«Дело дрянь», — примерно так переводился с хаттского на Всеобщий вывод, сделанный бывшим разведчиком.

«Дело дрянь. Но что с этим делать? Думай, Карл, уж этому-то тебя учили полжизни. Какие отношения могут связывать этих двоих? Самый очевидный вариант: Айсард спит с Вельном, чтобы подобраться к сопротивлению. Скорее всего — чтобы добыть информацию, а потом прикончить этого шаака. Тогда все очень, очень плохо. Другой вариант: она спит с ним удовольствия ради, и понятия не имеет, кто ее любовник. Маловероятно, но все может быть. А возможно… нет, это бред… но все-таки…»

Предположение, сперва показавшееся абсолютно фантастическим, с каждой секундой становилось все менее и менее абсурдным.

«Что, если Вельн знает, кто она? Он, конечно, дикарь, но не дурак — так может быть, его фанатизм не более чем ширма? Если предположить, что он планирует вернуть себе титул без революции…»

Предать отца. Предать товарищей. Предать все, чем жил долгие годы… это совершенно не вязалось с характером принца. Но — он был неглуп. Более того — достаточно умен, чтобы понять всю бесперспективность революции. Он был амбициозен и жесток. Он был идеен… но идти к высокой цели можно самыми окольными и неприглядными путями.

«Слишком много догадок. Слишком мало информации. Но известие, что имперская разведчица увивается вокруг Вельна, в любом случае вызовет слишком много беспокойства… а беспокойство мне совершенно не нужно».

Шум двигателя разорвал тишину, сковывавшую безлюдную улицу. Стремительно уводя спидер прочь от особняка, Риден раздумывал над своими дальнейшими перспективами. Они, с какой стороны ни посмотри, были отвратительны.

Но теперь у него появилась новая пища для размышлений. И весьма калорийная.

«Надо бы присмотреться к поведению Вельна. Бросить пару провокаций, оценить реакцию… кто знает, в оружие какого рода можно обратить эту презанятную новость. И против кого направить».

Глава 10

Бордель «Три гурии» отличался, по слухам, запредельными ценами и великолепным качеством обслуживания. А также чертовски удачным расположением: здание находилось на пересечении нескольких улиц — извилистых, запутанных, но при этом достаточно широких, чтобы по ним без труда мог пролететь спидер. Район вокруг считался одним из самых злачных в Тэсте: власти практически не контролировали его, без особого сопротивления уступив эту территорию бандитским группировкам. А потому концентрация борделей, наркопритонов, кантин и лавок самого сомнительного вида могла поразить даже уроженку корускантских трущоб — казалось, даже там «увеселительных заведений» было в разы меньше.

В воздухе висел ни с чем не сравнимый аромат химических отходов, перемешанный с запахами отходов органических. При этом некоторые улицы — точнее сказать, участки улиц — поражали роскошью и чистотой. Великолепный особняк с огороженной и до блеска вылизанной территорией здесь вполне мог соседствовать с разваливающейся халупой, у дверей которой слоняются оборванцы с нездорового цвета лицами и застывшей в воспаленных глазах безысходностью.

Привычная среда обитания, пусть и с рутанским колоритом. Лика криво усмехнулась под платком, скрывавшим нижнюю часть лица: похоже, в подобных местах ей суждено провести всю жизнь. А ведь надоело, право слово. До тошноты.