Тень одиночества

Генрих, попав в стены редакции, не мог надышаться знакомым запахом, так близко по духу – разговоры, перепалки за закрытыми дверьми. Он в ожидание Бориса прохаживался перед дверьми одного из кабинетов, с табличкой «Главный редактор». По коридору блуждали, с любопытством смотрящие на него, две молодые женщины. Наконец, они, осмелев, подошли к нему и предложили пройти вниз в бар, где он смог бы подождать главного, поскольку совещание продлиться до обеда, а они как раз идут в том направлении и могут его проводить. Генрих с улыбкой принял предложение, и они вместе направились в бар.

В полумраке бара, он нашел себе место ожидания, с учтивостью кивнув милым женщинам, дал понять, что все в порядке.

Те тоже кивнули, заказав кофе, уже щебетали сидя за стойкой бара. Генрих, расположившись за столиком, не преминул достать ноутбук, войдя в сеть, с увлечением начал поиск в ИНТЕРНЕТЕ. На мониторе появилась его личная страница на сайте «ОДИНОЧЕСТВА НЕТ». С тяжестью в душе он отметил отсутствие писем, мысленно подумал: «Никому до меня нет дел». Мельком обратил внимание на фото слева, что находилась в закладках. На нем была Ирина. Она, молча с него, смотрела, и ему показалось, в чем-то его, Генриха, укоряла. Он с горечью вслух обронил:

– Почему так происходит? Кого начинаешь любить, то тех в одночасье теряешь.

Его кто-то окликнул. Вздрогнув, изумился, ему на стол поставили горячий кофе. Бармен с галантностью сказал, что это, те две милые дамы для него заказали. Те со стороны кидали на него пылкие взгляды, одна из них, приветливо кивнула, он ответил им взаимностью, одарив улыбкой.

Бармен поспешил на свое место. Генрих начал отпивать маленькими глотками горячий кофе, смешивая его с мыслями о ней, об Ирине. Где она сейчас?..

…Уютная комната. Возле окна угловой разложенный диван. Рядом стол с компьютером и винтовое кресло. Напротив – кронштейн с одеждой, под ним выстроенная в ряд не многочисленная обувь. На полу лежит ковер, на нем – махровый халат.

Ирина, лежа на диване, с ленцой просыпается, щурится от солнца. Откидывает одеяло, встает, идет к компьютеру, включив его, явно заинтересованная, стоит перед ним в ожидание.

Торопливо выходит на сайт «ОДИНОЧЕСТВА НЕТ». Открывает почту. Одно письмо от Вики, а от Генриха по-прежнему писем нет.

Она с тревогой и волнением открывает письмо, вслух читает: «ДЕРЖИСЬ, ПОДРУГА! Все в жизни переменчиво и на твоей улице будет праздник. Главное береги здоровье!»

Ирина испуганно смотрит на компьютер, потом на дверь в комнату, встает с кресла, идет к дивану, бросается на него плашмя, горько рыдает, промелькнувшая мысль расшатывает ей нервы, страшно подумать, что у нее никогда не будет своих детей: лечись-не лечись, все насмарку. Она, обхватив руками голову, начала стонать: «Зачем? Зачем я тогда сделала аборт? Никому я в этой жизни не нужна, все меня бросают…»

Послышались шаги за дверью. Мать резко открывает дверь, заглядывает, видит рыдающую дочь, ничего не понимая, идет к ней, на ходу встревожено спрашивает:

– Ну, что опять? Не надо себя и меня изводить… Останавливается у дивана, подняв махровый халат, бросив его на диван, уже испуганно с болью в голосе спрашивает: – Что случилось? Что-то болит?

Наклоняется над ней, трогает лоб дочери.

Ирина, всхлипывая, рыдает:

– Я никому не нужна!

Мать с тревогой смотрит на компьютер, видит открытое письмо на мониторе, вопросительно спрашивает:

– Ну и чего она тебе пишет?!

Дочь, уткнувшись в одеяло, сквозь слезы, не поворачиваясь, говорит:

– Пишет, что и на моей улице будет праздник. Главное здоровье!

Та невольно вздыхает, выведенная из себя с укором переходит на крик:

– Вот и не подрывай его, свое здоровье, радуйся жизни! Указывает рукой на окно, продолжает: – Солнце на дворе! Новая жизнь бьет ключом, а ты здесь мокроту мне развела с утра пораньше. Не о себе, так обо мне подумай! Ни дня, ни ночи! Зло бросив: – В гроб сведешь меня. Посмотрев на дочь с набежавшей слезой, с горечью добавила: – И побегу! Чтоб с тобой не сойти с ума. У тебя депрессия, а у меня предынфарктное состояние, всю плешь мне проела. Вот она где у меня твоя депрессия! Она показывает рукой на затылок.

Ирина посмотрела на мать безразличным взглядом, буркнув:

– Жить не хочу! Мать, сорвавшись с места, присев с ней рядом, начала обнимать ее бесчувственное тело, всхлипывая монотонно повторять:

– Глупенькаяя! Живи! Живи и радуйся! Вытерев набежавшую слезу, с уверенностью выпалила: – И детишки будут у тебя и непременно от любимого человека!..Она встает, идет к компьютеру, смотрит на закладку слева, на фото Генриха, зло говорит: – А этот – транзитный пассажир, еще локти кусать будет. Повернувшись к дочери, вслух успокаивает: – Не знает, что счастье потерять не мудрено, вот обрести тяжело.

Мать с любовью смотрит на Ирину… Та на нервах повышает тон:

– Мама, не лезь в душу! И так тошно!

Она поворачивается, в слезах встает, начинает убирать диван.

Мать соизмеряет дочь взглядом, машет от безнадежности рукой, с сарказмом кричит: