Тень одиночества

Борис, отстранившись от плиты, приподнял ее на руках, начал с ней кружится, крича:

– Ты супер! Едем в Берлин! Опустив ее на пол, сказал: – Только перезвоню Генриху. Он стал набирать номер, ему ответили, громко кричит: – Генрих, Старик! Без обид, еду по просьбе одной капризной Мадам, с ней, же в Берлин! Шутя: – Достала!.. Мадам Помпадур стала бить его кулаками. Борис дурачась, кричать, выкрикивая: – Убивает! Сдаюсь! Он, отмахиваясь от Помпадур, сказал:

– Бьет, значит любит! Генрих рассмеявшись, констатируя:

– Да, уж! Она у тебя, если встанет на кислородный шланг, то не сойдет с места, пока своего не добьется. Ладненько! Вези свою капризную Мадам в Берлин! Я здесь сам разберусь.

Борис в объятиях Помпадур, задыхаясь в поцелуе, силясь вырваться, чтобы закончить разговор, прошептал:

– Все, Старик! Прости…

Отключенный телефон им был брошен на кухонный уголок.

…Он и она слились в поцелуе…

…Войдя в чужую квартиру, Генрих ощутил в носу до одури знакомый запах одиночества, что говорило об одном, этой квартирой давно не пользовались, признаки жизни отсутствовали.

Потолки были обрамлены сетчатой вуалью черной паутины. На ламинате лежал слой пыли. Он прошел в зал, пройдя вглубь комнаты, оставил после себя предательские следы. Генрих глядя на них испугался, ему показалось, что войдя в квартиру, он нарушил ее покой. Развернувшись, бросив сумку на диван, осмотревшись, поспешил разыскать веник и швабру. Найдя все это в ванной и туалетной комнате, засучив рукава, Генрих стал старательно убираться. После окончания, открыл балконную дверь, чтобы весь затхлый запах выветрил поток свежего воздуха. Он остался доволен наведённой им чистотой. Сев на диван, достав ноутбук, стал искать присутствия в интернете людей. Открылось ICQ и сразу, же стало комфортнее от присутствия в сети знакомых, он сразу, же почувствовал себя, как дома, в коммунальной квартире, а вот в скайпе не было признаков жизни. Тишина.

На сайт «Одиночества нет» он тоже не стал заглядывать, чтобы не быть подавленным из-за отсутствия на нем Ирины. Он все, еще влюблен в нее, и так хотелось, чтобы и она была хранительницей тех мизерных остатков, стремительно вспыхнувшей и угаснувшей любви.

Ему также хотелось получить от неё, хотя бы пару слов, знать, что она в эту минуту рядом и расстояния между ними нет. В этом весь приоритет Интернета – доступ и тет-а-тет.

…И гори все ясным пламенем!..

Здесь в сети тебя не ущемляет никто, посягая на свободу слова. Заглянув с монитора в твое жилище, человек становится гостем, порой близким другом. Ведь с ним ты беседуешь, открываясь, как не кому. Этого зачастую нельзя сделать при встрече на улице или, же в ресторанчике, кафе. Нет надобности, надевать голливудскую улыбку, стараясь, понравиться, можно просто выйти из сети и не обидеть этим того, кто был только что твоим гостем.

А главное! Всех сближает порок-достоинство – одиночество!

С ним уживаясь, все, же становятся гостеприимными, по– приятельски без обид, можно шутить или включать плачь в жилетку незнакомца или незнакомки.

Интернет – Мировая Клиника по лечению одиночества. А оно присуще всем – Богам и рабам. Богатым и бедным!

Чтобы как-то себя отвлечь, Генрих открыл Ворд и стал пересматривать свое резюме, что-то стерев, добавил.

…Ирина сидела на своем рабочем месте в читальном зале библиотеки. Ей было дискомфортно, она ощущала на себе таинственный взгляд мужчины, что вошел незаметно, сев за стол, спрятался за газетным листом, чувствовала, что вот, уже несколько минут под прицелом цепкого взгляда, чтобы как-то уйти от неприятного ощущения – «ты под прицелом», взяла книгу, начала читать, иногда мусоля подушечкой пальца, прикасаясь к губам. Наблюдающий за ней издалека мужчина, отметил красоту руки, тяжело вздохнув, положив на стол газету, направился к ней.

Подойдя к Ирине, он с минуту любовался ею, она делала вид, что не замечает его присутствия рядом с собой. Ее губы в немоте шептали, скорее – всего, это привычка так читать из детства. Он кашлянул, невольно пришлось обратить на него внимание. Ее красивые губы, чуть подкрашенные, от неожиданности разомкнулись. Перед ней стоял Евгений Алехин, которого она явно не ожидала увидеть. Она отвернулась. Он прикусываю губы, тихо произнес:

– Привет, Ириш! Не ждала?! Ирина с иронией сказала:

– Тебя?! Никогда! Ты вычеркнут из моей памяти навсегда. Она бегло посмотрела на его правую руку, на пальце не было кольца, вскинув удивленно брови, с сарказмом подметила: – Что, уже разбежались?! Тяжело вздохнув, Евгений, сказал:

– Так получилось! Глядя пристальным взглядом, с пылкостью сказал: – Она дура! А, я, как ты знаешь, их не перевариваю!..

И уже безразлично добавил, к тому, же нашла себе в Питере идиота, что прыгает перед ней на задних лапках, исполняя все ее капризы, называет ее Мадам Помпадур!

С сарказмом:

– Это ее – то, торговку, правда, уже с высшим образованием. Выучил на свою голову, дурак! Изумленно добавляя: – И что мужики находят в дурах?

Ирина на него посмотрела с болью, зло, с кривой ужимкой, сказала:

– А ты что в дуре нашел?!