Тень олигарха

— Кстати, познакомься с моими давними друзьями. — Омаров быстро крепко обнял виолончелиста, выглянувшего из гримерки в окружении знаменитой супруги, прежде умудрившись элегантно поцеловать даме руку, а затем галантно и красиво представил музыкальной чете белорусского банкира, отчего радостный Мстислав Леопольдович тут же скомандовал:

— Едемте в «Метрополь»!

— О! Я знаю, это ваше излюбленное место, помнится, вы там и познакомились! — расхохотался Омаров.

— С тех пор как я стал знаменит, об этом знают все, но тогда, в 1955-м, я действительно поднял глаза и увидел, как ко мне с лестницы ступает настоящая богиня. Конечно же, я дар речи потерял. И в ту же минуту понял, что эта женщина будет моей.

Александр неловко переминался с ноги на ногу, слегка расстроившись: в его планы не входили увеселительные мероприятия, и решение громадного финансового вопроса надолго повисло в воздухе. Однако делать нечего, надо подчиниться влиятельному олигарху, к тому же не каждый день приглашают отужинать со знаменитыми на весь мир музыкантами, и он понуро последовал за ними.

Построенный в начале двадцатого века по последнему слову техники ресторан не претерпел особых изменений и десятилетия спустя. Еда всегда была в популярном заведении на любой вкус, рафинированная, лаконичная, впечатляющая своей простотой и виртуозностью, что неизменно притягивало иностранцев и богатых людей столицы. Впрочем, даже если бы в меню ресторана не было французского хлеба, приготовленного в собственной печи, изумительного расстегая и потрясающего мороженого, для Александра это было бы пустым звуком, ибо перед ним сидела роскошная Галина Вишневская. Высокий лоб, чуть вздернутые брови, упрямый взгляд выдавали ее непростой властный и горделивый характер, из которого многочисленные представители советской партократии по капле выдавливали свободу, да не выдавили.

— Люди, что не прижились в Большом: их отторгла рутина, устраивающая очень многих в оперном театре. А такие люди мешают, и не только мешают — они непонятны остальным. И не потому, что все такие злодеи — вот они всех нас выгнали! Нет, они совершенно искренне не понимают, что гений им просто не нужен! — принялась рассуждать оперная дива после вежливого и вполне дежурного вопроса Александра о ее прежней жизни в Большом театре.

К разговору моментально подключился хлебосольный Омаров:

— Конечно, им нужна посредственность — знаете, когда газон стригут, все должно быть идеально ровно, чтобы ни одна травинка не возвысилась…

— Ну что делать, это жизнь. Это ограниченность и зазнайство, очень присущие оперным артистам. У него есть голос, какие-нибудь две красивые верхние ноты — и вот он уже думает о себе: царь природы! Это же глупость ужасная, и в оперном театре такое часто встречается…

— Но вы же, Галочка, похоже, только выиграли от того, что вас выжили! — Омаров приблизился к даме и любезно еще раз поцеловал руку.

— Вот именно: выжили! Вы знаете, Александр, когда я уехала из страны в 1974 году, это был крайне неожиданный отъезд, нас просто вытолкнули. Это была настоящая творческая трагедия! Совершенный переворот всей творческой жизни! Я никогда не готовилась стать эмигранткой! Никогда в жизни сама не уехала бы отсюда! Так и не смогла перестроиться на другой лад, встать на другие рельсы. Вот Саид Фарисович, напротив, он в Лондоне как рыба. Впрочем, наверное, этот веселый человек везде приживается!

— Дорогуша, не надо так распаляться! — пытался сгладить яркий монолог Мстислав Леопольдович, жадно поедая салат.

Александр украдкой то и дело выводил Омарова на свой щекотливый разговор, но тщетно: бизнесмен всецело был поглощен Вишневской.

— Вы знаете, может быть, это плохое качество характера — максимализм. Если я прихожу в жизни к чему-то высокому, не могу опуститься вниз. Так и сольные концерты ни с кем после Ростроповича не могла петь. Кроме того, всегда была на его концертах, это моя жизнь. Заниматься с ним — никогда не занималась, так же как все сольные концерты никогда с ним не готовила, даже не репетировала! Просто выходила на сцену, и он мне играл…

— Как же это возможно без репетиций, Галочка? — Кавказец игриво постучал по столу, словно по клавишам фортепиано.

— Готовила репертуар с пианистом, потому что репетировать со мной у мужа никогда и времени-то не было: у него студентов в консерватории двадцать человек да свои концерты.

— Простите, — деликатно попробовал вступить в диалог Александр, — в СССР как будто исчезла подлинная внутренняя свобода и высочайшая культура. И многие талантливейшие люди целыми пластами уходили, не проявив себя до конца, не сделав всего для своего народа.