Тень олигарха

Упомянутый напиток, правда, алкоголя не содержал, однако прочно и окончательно запал в душу пьющей аудитории. Собутыльник тут же повторил рекламный слоган, гогоча и улыбаясь:

— «Время пить “Херши”».

День казался бесконечным. За битых два часа томительного бдения уважаемому главе банка на глаза попалось лишь несколько бродячих собак, с криками «пошло все на хрен» вылетевший с последнего этажа не новый телевизор, одна мамаша с коляской и авоськой да все те же выпивохи, сновавшие от подъезда к гаражам и обратно, каждый раз цитируя популярный рекламный слоган. Александр со страхом несколько раз поднимался на четвертый этаж, звонил в дверь, прислушивался, что там, за ней, спускался, вглядываясь в окна и пытаясь понять, заметно ли там какое-то движение, однако Сашенька не появилась. Он быстро сделал несколько шагов со жгучей мыслью: «А вдруг она меня больше не любит?» Теперь казалось, что вся жизнь зависит от того, любит она его или нет. Уловив порыв свежего весеннего ветра и запах недавно пробудившейся молодой травы, Лисовский остановился, обернулся на мгновенье и, измучившись от незнания и бессмысленного ожидания, наконец, уехал.

Настроение было испорчено. Возвращаться домой, где надолго поселилась терзающая ругань, совсем не хотелось. И он не придумал ничего лучше, чем отправиться к взрослому сыну, живущему с некоторых пор вполне самостоятельной жизнью в подаренной отцом квартире. Впрочем, и того дома не оказалось.

Намаявшись, Александр напросился к давнему соседу, дабы вместе душевно истопить баньку да попариться в удовольствие. По случаю праздника к легкому пару присоединился третий сосед с пивом, так что мужская троица расслабилась на несколько часов кряду, позабыв о всем на свете, умиротворенно разговаривая по-мужски под дивный пенный напиток.

— Как тебе там, в столице, Александр Николаевич, — полегче, чем тут, с земляками? — расспрашивал Федор Константинович.

— Небось, денег куры не клюют, — предполагал Владимир Петрович.

— Сложно все, намного сложнее. Здесь все на виду, всех знаешь. А там куда ни глянешь — все трясина, шаг влево, шаг вправо — и провалишься… — вздыхал Александр. — Еще недельку потерпеть и будет все хорошо. Петрович, послезавтра где-то в районе семи утра мне на работу, могу на машине подвезти…

— Спасибо, дружище, но мне лучше на электричке.

— Тогда вечером встретимся, уезжаю в Вильнюс. Перед отъездом загляну…

— По делам или в отпуск?

— Какой отпуск, все дела…

Под прицелом

11 мая, 1993 год, город N, Минск

День выдался солнечным и по-весеннему теплым. Почки на деревьях стремительно набухли, еще неделя — и молодая листва распустится во всей своей первозданной нежной ярко-зеленой красе. Казалось, даже сосны, что гурьбой окружили особняк Лисовского, готовы были к новой жизни: на длинных иголках еле-еле пробивалась юная салатовая поросль, так похожая на маленькие мягкие еловые шишки.

Пробудившись от навязчивого жгучего света сквозь не задернутую штору с несуразными сиреневыми рюшами, Александр отрешенно посидел на кровати несколько минут, стараясь отогнать нарастающую тревогу, ибо он по-прежнему не знал, куда подевалась Сашенька, и все же заставил себя подумать об этом позже, решив заехать к ней еще раз после трудового дня. Кругом было поразительно тихо, не потому ли и слышалось только собственное непривычно учащенное биение сердца. Вот за стеклом оживилась крупная черно-зеленая муха, словно пробудилась от весеннего солнца, однако и она ползла вверх по стеклу совершенно бесшумно, деревья вокруг дома стояли неподвижно, точно защищая домочадцев двухэтажного особняка от случайного порыва ветра, где-то вдалеке еле слышно прокукарекал одинокий петух, раздались редкие звуки топора, и снова все стихло. В соседней комнате безмятежно сопела Маришка, высунув длинную ногу из-под одеяла, до звонка будильника ей оставался целый час. В комнату жены, с которой в последнее время разделяла пропасть, заглядывать не было никакой нужды.

Весь путь от дома до офиса к проспекту Машерова через затемненные стекла роскошной черной «Ауди-100» пробивался яркий свет, ослепляя и радуя. За окном то и дело мелькали наводнившие город иномарки, все больше вытесняя советские жигуленки, как следствие появления в стране новой популярной профессии перегонщика авто. Водитель и по совместительству телохранитель Дмитрий насвистывал какую-то простую мелодию, Александр просил не свистеть, потому как денег не будет, и охранник на несколько минут замолкал, но вскоре, как будто забывая, вновь начинал свистеть прилипший надоедливый примитивный мотив.

— Александр Николаевич, заедем на заправку? Простите, не успел: очередь была большая с раннего утра.

— Валяй! — Александр откинулся в кресле, на мгновенье закрыв глаза.