Тень олигарха

В декабре по обыкновению темнело рано. Лебедев неслышно постучал в окно служебного автомобиля, незаметно припаркованного за многолетней разлапистой елью во дворе старого московского дворика. Несколько суток оперативники ждали, когда, наконец, появится на горизонте известный продюсер, сбежавший за границу, как только появилась информация о гибели его подопечной певицы Ирины Арбатовой и ее мужа.

— Как обстановка? — спросил лейтенант у широкоплечего бодрячка Киселева, массивной челюстью жующего в засаде разрекламированную жевательную резинку, и протянул пакет с бутербродами. — Есть будете?

— Вот спасибо! Тихо пока, но, как только начну есть, сработает закон бутерброда.

— Так ты не роняй! — в ожидании скорого перекуса тут же с радостью отозвался доселе дремавший Костик Панич.

— И не собираюсь ронять, у меня закон бутерброда по-иному срабатывает — точно, как часы. Стоит мне только открыть рот, как тут же звонит телефон, срочно вызывает начальство или появляется тот самый искомый человек на горизонте, которого мы так долго ждали.

— Ты не думал, что так происходит оттого, что постоянно открываешь рот, чтобы поесть?

— Да, я голодный почти всегда с такой работой… Слона бы съел…

Лебедев усмехнулся, и все же закон бутерброда и вправду сработал: как только первый кусок попал в большое горло Киселева, к подъезду, чуть освещенному уличным фонарем, подъехало такси, из которого вышел известный представитель российского шоу-бизнеса.

— Пойду знакомиться! Прикройте, если что! — приказал Лебедев и, оглядевшись, не спеша поплелся к подъезду.

Судя по всему, испуганный продюсер, вполне логично опасавшийся за свою жизнь, некоторое время скрывался за границей, но к декабрю, когда у всех популярных артистов начался настоящий предновогодний час, видимо, расслабился и вернулся в столицу. Следить же за ним, как за потенциальной жертвой, на Петровке, 38 посчитали вполне разумным, поскольку под капотом его машины дважды обнаруживали взрывное устройство. К тому же в квартире Арбатовых ранее по горячим следам было зафиксировано несколько любопытных отпечатков пальчиков, так что незримая слежка за продюсером вполне могла не только предотвратить его гибель, но и навести на след потенциальных преступников.

— Гражданин Постников? Откройте! Милиция! — Лебедев, предъявив служебное удостоверение в глазок, несколько раз настойчиво позвонил в глухую массивную дверь.

— Зачем? Я вас не звал! — не сразу ответил дрожащим голосом Постников.

— В ваших же интересах: мы знаем, вашей жизни угрожает серьезная опасность! — Лебедев и сам удивился низкому тембру своего голоса.

— Сколько можно? Уже много раз говорил. Когда вы оставите меня в покое?! — пробурчал Постников, однако дверь открыл.

Лейтенант очутился в узком длинном коридоре, огляделся. В зале просторной, гламурно обставленной квартиры в стиле ар-деко горела большая хрустальная люстра. У стены, декорированной постмодернистскими картинами внушительных размеров, на солидном возвышении белела голова богини любви Афродиты (Лебедев ее сразу узнал из факультативного курса по древней истории). На черно-белом пушистом ковре лежал раскрытый дорожный пластиковый чемодан, на диване была свалена в кучу охапка костюмов и рубашек с золотыми запонками и кожаными ремнями. Все ярко свидетельствовало: хозяин только что приехал либо опять собрался уезжать.

— Свет! Свет надо выключить! — выпалил Лебедев как раз в тот момент, когда провернулась дверная ручка.

Лейтенант успел выключить электричество и отскочить за угол, утащив за собой испуганного продюсера. Воцарилась тишина. Через минуту глаза привыкли к темноте, к тому же через кухонное окно едва-едва пробивался тусклый свет от уличного фонарного столба. Дверь отворилась, и кто-то в темном, осторожно ступая, зашел внутрь. Милиционер взвел затвор и приставил пистолет к виску непрошеного гостя:

— Тихо, тихо… Кто такой? — прошептал Лебедев.

Вдруг в той стороне, где притаился Постников, что-то хрустнуло и свалилось на пол с грохотом, словно голова яркой представительницы античной культуры свалилась с постамента. Человек в черном резко развернулся и выпалил в сторону продюсера, одновременно с этим и лейтенант прострелил нападавшему ногу. Оба раненых истошно закричали, Лебедев молниеносно включил свет, в одно мгновенье оценил обстановку, повалил бандита на пол, защелкнул наручники на его запястьях и отобрал карабин. Рядом, присев на корточки, выл от боли Постников: пуля попала ему в плечо, повредив к тому же и эксклюзивную рубашку от Ива Сен-Лорана, но, по всей видимости, не особо задела жизненно важные органы.

— Не вой, дорогуша, сейчас подмога придет, в больницу поедешь! — успокоил продюсера лейтенант и присел рядом с задержанным. — Кто такой? Чьих будешь?

Раненый человек в черном молчал, глядя, как вокруг его ноги быстро образовывается кровавая лужа.

— Мне спешить некуда, а тебе с простреленной артерией, похоже, нужно побыстрее в больничку, иначе… в лучшем случае ногу потеряешь, для киллера это совсем нехорошо, или… сам знаешь, где окажешься. Как зовут?