Тень от загородного дома

Мгновение стояла тишина, после чего в комнате раздалось непонятное шуршание. Настя чуть-чуть приоткрыла входную дверь, чтобы успеть выскочить на площадку. Шум в комнате усилился. И неожиданно в дверном проеме в комнату возникла фигура Риммы Дригорович:

— Не бойся, Настя, это я.

От изумления у Насти перехватило дыхание. Обдало холодным потом. Вот оно то, чего она больше всего не желала! Увидеть Дригорович. Только не ее! Теперь она согласилась бы увидеть щербатого или широколицего, и даже двоих сразу, только не Римму, только не ее! Что за дьявольщина такая, что они все зачастили к ней? Что этой-то от нее нужно? Откуда она взялась? Едва заметно улыбнувшись сухой улыбкой, Римма легким кивком головы поздоровалась:

— Извини, пришлось побеспокоить тебя. Не бойся, я одна. — Римма стояла прямо, в сиреневом легком платье, с открытыми плечами и глубоким вырезом на груди. Красивое лицо, красивая фигура. И холодные глаза.

— Я не боюсь тебя. Но как ты попала в квартиру? — Настю мгновенно, словно морской волной, накрыло негодование.

— Дверь была открыта, — снова сухо улыбнулась Римма.

Насте не понравилась улыбка Риммы, и она не поверила, что дверь была открыта. Она хорошо помнила, что утром закрывала дверь на замок, она всегда закрывала двери. Не было ни одного случая, чтобы она забыла вставить ключ в замок и повернуть на два оборота. Римма просто по-будничному вздохнула, поднимая вздохом грудь, и перевела разговор на другую тему:

— У тебя совершенно пустой холодильник, Настя, даже нечего было пожевать.

— Ты уже и в холодильник забралась! Где еще пошарила? — раздраженно спросила Настя.

— Ну прости, прости меня за вторжение, мне просто некуда больше пойти! — Римма умиротворительным тоном попыталась сбить враждебный настрой девушки.

— Что значит некуда? — вспыхнула та. — У меня разве здесь притон для бомжей? — Отошла от входной двери. — Хотя какой ты бомж? У тебя есть своя квартира, не сравнить с моей, есть друзья в городе — вот и шла бы к себе или к ним. А я тебе не подружка!

— Мне туда нельзя, — опять примирительно произнесла Дригорович, объясняя причину своего появления здесь. — Меня ищут. Меня хотят убить. У тебя искать не станут.

На лице у Насти мелькнула усмешка; знала бы Римма, что именно здесь ее искали, никогда бы не пришла сюда! Но зачем ей об этом говорить? Она не нанималась спасать Римму. И не собиралась делать этого.

— Значит, есть за что! — зло сказала Настя. — Но я-то здесь при чем? Это твои проблемы. Разбирайся сама с ними. Я не хочу в твоих делах участвовать.

— Но я не прошу тебя участвовать в них! — Римма, встреченная в штыки, больше не улыбалась. — Просто мне надо у тебя немного перекантоваться.

Опять, словно наяву, Настя увидала перед своими глазами плоское, с широко поставленными глазами лицо бандита, и ей вдруг так захотелось сейчас, чтобы он появился в дверях, схватил Римму за волосы и вытащил вон из квартиры. Настя оглянулась на входную дверь, приоткрыла ее, потребовала:

— Убирайся, тебя никто сюда не приглашал!

Глубокий вздох Риммы прозвучал так, будто она спросила Настю, неужели той не жалко ее. Посмотрела на дверь досадливо, не рассчитывая уходить отсюда. Но у Насти не было жалости к Римме, напротив, усмехнулась со злорадством:

— А зачем мне такая постоялица, от которой одна морока? — Подтекстом звучало другое: чем быстрее прихлопнут, тем лучше.

Словно не услышав ее слов и не видя приоткрытую дверь, Римма приблизилась к девушке:

— Хватит, Настя, не будем с тобой ссориться! Давай пакет, что ты его держишь в руках? Я ведь знаю, почему ты меня так встречаешь. Но твои опасения беспочвенны. Не нужен мне твой Иван. Спасибо, конечно, ему, что он посещал меня в больнице, но это только его желание. И на этом закончим. Будем считать, что отношения выяснили.

Что бы Римма ни говорила о Млещенко, Настя не верила ей, а чтобы все-таки заставить ее убраться, она объявила:

— Тебя искали везде, входили точно так же, как ты! — Настя не стала говорить, где конкретно искали. Если у Риммы есть голова на плечах — поймет без лишних объяснений.

— Вот и хорошо — значит, второй раз уже не придут! — Римма взяла из рук Насти пакет с продуктами и неторопливо понесла в кухню.

— Заблуждаешься. Обещали еще прийти! — Настя неохотно прикрыла дверь. — Наверно, многим ты перешла дорожку.

Из кухни, выкладывая продукты из пакета на стол, Римма отозвалась:

— Да успокойся ты наконец! Тебе дорожку я не переходила!

Все еще стоя в прихожей у входной двери, Настя настороженно с раздражением выбросила хлесткий вопрос, словно ударила наотмашь:

— Зачем ты врача убила?

— Я не убивала никого. — Римма прекратила выкладывать из пакета продукты, повернула голову к двери, сквозь дверной проем глянула на Настю, и на лице огнем загорелись глаза.

Увидав какое-то новое лицо Риммы, Настя поразилась, но по-прежнему не поверила ей. Именно Римму подозревала она и в убийстве врача, и в покушении на Ивана, просто потому, что, по ее мнению, больше было некому.

— Глупо, глупо, — поняла ее Римма, — глупо меня подозревать. — Она покачала головой. — Я сама боюсь, чтобы меня не убили.