Тень от загородного дома

В одних трусиках, поджав под себя ноги, Ольга сидела на диване. На появление парня прореагировала равнодушно. За дни, проведенные в этой квартире, он стал для нее как бы частью мебели. Облизнув глазами ее красивое тело, он хмуро протянул бутерброд с чаем. Если бы он животным страхом не боялся Дарьи, давно бы набросился на Ольгу и подмял под себя. Приторный, бегающий по ее телу взгляд Вовика был неприятен Ольге. Словно к ней прикасалось что-то липкое и противное, отчего на коже оставались грязные следы. Она отвернула голову:

— Не хочу есть!

— Не возьмешь — сам запихну тебе в рот! — пригрозил он и поставил на стул.

Ей представилось, как его грязные потные руки схватят ее тело, пальцы вцепятся в скулы, разжимая их. От такой перспективы дрожь пробежала по ребрам. Потянулась за бутербродом. Вовик буркнул что-то себе под нос и вышел из комнаты. Вздохнув, Ольга взяла бутерброд. Давила духота. Она с тоской посмотрела на окно, где форточка была закрыта наглухо. С удовольствием бы залезла в ванну, но выходить из комнаты ей не разрешали, только в туалет, и то с сопровождением. Даже умыться удавалось не всегда. Это угнетало сильнее, чем то, что она осталась без одежды. Откусив бутерброд и отхлебнув горячего чая, Ольга соскочила с дивана. Сейчас с удовольствием попила бы холодного кваску и поела окрошки. Вспомнила, как в жару любит окрошку Глеб, как всегда восторгается ее готовкой. Подумалось: скорее бы все это заканчивалось. Вот вернется домой, приготовит Глебу такую окрошку, что пальчики оближешь! И у Ольги потекли слюнки. Выйдя в прихожую, Вовик глянул на часы на руке и на входную дверь. Вернувшись с улицы, он предусмотрительно по уговору с Риммой не закрыл дверь на замок. Ступив в кухню, где Дарья и Муха уже уплетали за обе щеки пищу, сказал:

— Жует кукла свой бутерброд!

Кивнув, Велинская показала ему на стул, приглашая, но парень отступил назад:

— Сейчас. Сначала схожу в туалет. — И скрылся в нем.

Расправившись с едой, Дарья и Муха уже намеревались вылезти из-за стола, когда входная дверь в квартиру тихо отворилась и неслышно вошла Римма. Спокойно достала из сумочки пистолет с глушителем. Аккуратно положила сумочку на тумбочку. Для Велинской и Мухи ее появление в дверях кухни было полной неожиданностью. Дарья раскрыла рот от удивления. Муха сидел спиной к двери, но, увидав выражение лица Велинской, мгновенно обернулся и наткнулся на ствол в руке Дригорович. Пошевелился, повел рукой за спину, где за поясом находился его пистолет, но голос Риммы холодно предупредил:

— Руки на стол, Муха, ты знаешь, что я не промахнусь!

Подумав, как глупо и нелепо он вляпался, непростительно для него, расслабился, не проверил дверь после возвращения Вовика, Муха заскрипел зубами, положил руки на стол, улавливая осуждение в глазах Дарьи. Он избороздил весь город в поисках Риммы, но она все равно опередила. Вспомнив о Вовике в туалете, Муха уповал, что тот станет выходом из создавшегося положения. Велинская тоже вспомнила о парне, но в другом ключе: не он ли заложил их всех? И пока мысли лихорадочно искали выход, Дарья звонко легким голосом проговорила, как будто ничего не произошло:

— Сама пришла? А я искала тебя.

— Знаю! Я тоже тебя искала! — жестко отозвалась Римма, и во взгляде у нее промелькнул недобрый блеск.

Пытаясь сбить накал, разумея, что сейчас она диктовать не может, что должна глубоко запрятать свою ярость и отвлечь внимание Дригорович, Дарья располагающим, тихим, дружелюбным и даже учтивым голосом спокойно сказала:

— Меня искать не надо, я не пряталась. И о склоках между нами давно забыла. Не пора ли перековать мечи на орала?

Между тем Римма хорошо знала Дарью, и все старания Велинской для Дригорович ровным счетом ничего не значили. Она пришла сюда с определенными намерениями и отступать или уступать не собиралась:

— Но квартирку все-таки сменила, — холодно заметила Римма. — Думаю, она больше тебе не понадобится.

Напряженно улыбаясь, что давалось ей с великим трудом, потому что внутри все бушевало, Дарья не сомневалась, что Римма пойдет до конца:

— Эта квартира просторнее прежней, теснота надоела. — Велинская ощутила, как к горлу приближается тяжелый ком. — Быть может, обсудим все без пистолетов?

— А зачем? Уже все давно ясно!

Ощущать у себя за поясом пистолет Мухе было невыносимо. Этот ствол должен был сейчас находиться у него в руке. И тогда разговор приобрел бы совершенно другие формы и интонации. Уже не Римма диктовала бы им. Он снова пошевелил рукой, медленно оттягивая ее назад, надеясь, что Дригорович, отвлекаемая Дарьей, не заметит его стараний. Но та коснулась стволом его затылка:

— Еще шелохнешься, Муха, — получишь дырку в этом месте!

Пришлось ему затихнуть. Велинская, видя, что помощи от него ждать не приходится, вздохнула и как бы непринужденно почтительно, стараясь не прекословить, продолжила разговор с Риммой: