Тень Отца

— То, что я сделал, не стоит даже крупинки этого золота.

— Доброту не измеряют золотом. Мы получили это и хотим поделиться с тобой.

Аттай ничего больше не сказал, глаза его лихорадочно заблестели. Он стоял, держа золотые пластинки на ладони, все еще дрожа. Желая его успокоить, Иосиф спросил:

— Ты ничего не слышал о том, что солдаты Ирода кого-то ищут в городе?

Но ткач посмотрел на Иосифа непонимающим взглядом.

— Ищут? Я ничего не знаю об этом… Нет, не слышал… Пусть Всевышний возблагодарит вас за то, что вы сделали для меня и моих детей! Пусть благословение Предвечного будет над вами и вашим Сыном!

Аттай еще долго произносил благодарения и благословения. Наступила ночь, но хозяин дома не спал. При свете светильника Иосиф видел ткача, видел, как он ходил между циновками, на которых спали его дети. Он что-то сам себе говорил.

Ранним утром Аттай уже был готов идти на рынок. Он взял с собой старшего сына, который нес большую корзину.

К обеду мальчик вернулся один. Он сказал, что потерял отца на рынке. Аттай не пришел и к вечеру. Когда наступили сумерки, а ткача еще не было, всех в доме охватила тревога. Жена Аттая с плачем подошла к Мириам, которой пришлось ее успокаивать. Больше всех был напуган Иосиф. Он не сомневался, что исчезновение Аттая имело какую-то связь с золотом, которое он ему дал.

Была уже глубокая ночь, когда скрипнула калитка и люди в доме услышали нетвердые шаги и всхлипывания. Шатаясь и рыдая, в дом вошел Аттай. От него разило вином. Его лицо было разбито в кровь, а одежда разодрана. Он вернулся без плаща и не принес с собой ни корзины, ни еды. Оказавшись посреди избы, он бросился на колени. Стеная, он стал биться головой об утоптанную землю. Проснулись дети и подняли крик. Жена подбежала к мужу. При виде его отчаяния она тоже зарыдала и стала рвать на себе волосы. Никто не знал, что случилось, но всем было понятно, что в дом пришло какое-то ужасное несчастье. Усевшись на землю возле плачущего Аттая, Иосиф попробовал расспросить его о случившемся. Это было непросто сделать. Он стонал, и из его обрывистых слов мало что можно было понять. Но в конце концов Иосиф понял, что случилось. Ткач на рынке встретил своих знакомых и похвастался перед ними золотом. Они уговорили его пойти в винную лавку. Он пил, и вино ударило ему в голову. Аттай забыл обо всем; он даже не помнил, что с ним было, что он говорил и что говорили другие люди. Придя в сознание, он оказался один на улице. Его знакомых уже не было. Зато на него напали какие-то негодяи и, избив его, отняли плащ и деньги…

По мере рассказа Аттая, прерываемого всхлипами, Иосиф чувствовал нараставшую тревогу. У него не было сомнений, что в винной лавке Аттай проболтался о людях, от которых он получил золото. Аттай предал его! Иосифа охватил гнев при виде лежащего на земле кающегося бедняка. Аттай всего лишь потерял деньги, но для них это могло стать смертным приговором. Те, кто слышали слова Аттая, наверняка уловят связь между скрывающимися у него дома людьми и выслеживающими беглецов солдатами.

Со времени встречи с рыжим человеком Иосиф понимал, что в воздухе витает опасность. Однако дом казался ему надежным. Теперь же он чувствовал себя загнанным зверем, к норе которого со всех сторон приближаются враги. Было такое чувство, что темный угол, в котором они скрывались, неожиданно осветился множеством факелов.

Иосиф сидел, опершись головой на руку, как вдруг за спиной услышал тихий голос Мириам:

— Ты так сильно сердишься на этого несчастного?

— Ты же видишь, что он натворил!

— Он не пьет, поэтому не знает силы вина. А те люди, может быть, вовсе не хотели спаивать его.

— Он болтал о нас… Сам, наверное, теперь не помнит, что говорил.

— Он обрадовался деньгам. Человек не может радоваться в одиночку, хочет поделиться радостью с другими. И он ведь не знал, что мы вынуждены скрываться.

— Ты его защищаешь. Но я тебе говорил, что рассказывал мне тот человек: нас ищут, назначили награду… Может быть, уже этой ночью…

Иосиф поднял на нее полный отчаяния взгляд. Он был взволнован собственными словами, а лицо Мириам оставалось спокойным.

— Ангел, предупредивший тебя в Вифлееме, пока не приходил к тебе. Это значит, что у нас еще есть время для бегства.

От ее слов Иосифу стало спокойнее.

— Но нам нужно бежать, и как можно скорее, — сказала Мириам.

— Да, но у нас нет еды в дорогу. Ее должен был купить Аттай.

— Не обвиняй его больше. У нас еще есть цепь. Хватит и для нас, и чтобы им оставить…

— Ты хочешь, чтобы я дал ему еще раз? Ему? Да он их растратит!

— На этот раз наверняка не растратит. Ведь они ждали еды. Дети голодные. Прошу тебя, Иосиф.

— Не проси. Одного твоего слова достаточно.

Хотя разговор с Мириам притупил его панический страх, Иосиф не утратил ощущения, что земля горит у него под ногами. Определенно, им надо было уходить как можно скорее. Странно, что это повторялось вновь и вновь: когда им грозил неожиданный удар судьбы, Всевышний приходил на помощь, предупреждая об опасности, но затем не делал ничего больше. Он предоставлял ему действовать самому. Он оставлял ему роль отца…