Тень 'Полярной звезды' (Салли Локхарт - 2)

Она опять вынула кусок рыбы изо рта, на миг в упор посмотрела на него и вдруг выпустила целый поток самой отборной, мерзкой, грязной, сочной, глупейшей ругани, которую когда-либо доводилось Джиму слышать. Она изливалась две с половиной минуты без перерыва, ни разу не повторившись. Он сам, его лицо, манеры, предки, одежда, а также его мыслительные способности сравнивались самым неприятным для него образом с определенными частями его собственного тела, тела других людей и животных, с кишечными ветрами и еще с дюжиной других весьма противных вещей. Джим потерпел полное поражение, а такое случалось с ним нечасто. Он сунул руку в карман.

- Держи, - сказал он, доставая шестипенсовик. - Ты виртуоз, талант, это точно. Никогда не слышал ничего подобного.

Она взяла монету, а он тем временем дал ей тумака, так что она плюхнулась на спину.

- Только тебе следует пошустрее поворачиваться, поняла? - добавил он. Ну, будь здорова.

Она сказала, что ему делать и куда убираться, а потом вдруг окликнула:

- А вот ты своего дружка упустил. Он только что дал деру. Она ему брякнула, что ты здесь. Дык хто из нас теперь пошустрей оказался? - И с ликующим ведьминским хохотом она скрылась за углом двора.

Джим с проклятьями кинулся в дом. Помещение освещала единственная свеча на расшатанном столе; он схватил ее и, прикрывая огонек рукой, бросился вверх по узкой лестнице. Чтобы описать запахи, ударившие в нос, не хватило бы словаря даже той одаренной малютки; как мог привередливый Макиннон выдерживать такое? И потом - этот чудовищный лабиринт. Из темноты на него смотрели лица - морщинистые, как у старой крысы, или грязные, грубые; перекошенные двери не закрывались или их вообще не было, так что в любой момент можно было видеть целые семьи, по шесть, семь, восемь человек и более, которые спали, или ели, или валялись безвольно, а то уже и умерли.

Но Макиннона нигде не было. Великанша хозяйка, вцепившаяся в бутылку джина, как девочка - в свою куклу, сидела на лестничной площадке, не в силах сдвинуться с места. Джим пробрался мимо нее в самую дальнюю комнату - она была пуста.

Хозяйка хрипло засмеялась.

- Куда он ушел? - требовательно спросил он.

- Ушел, и все, - сказала она одышливо. Ему захотелось дать ей хорошего пинка. Не сказав ни слова, он протиснулся мимо нее и вы шел.

Он стоял в темном дворе, ставшем еще темнее после того, как он задул свечу. Дом позади него был погружен в молчание, девочка исчезла - по спине у него поползли мурашки.

Во дворе был кто-то еще.

Джим в этом не сомневался, хотя никого не видел, не слышал. Он замер, кляня себя за глупость, и неслышно сунул руку в карман, нащупывая медный кастет, который всегда носил с собой.

Но тут легкая ладонь коснулась его руки, и женский голос шепнул: "Подождите..."

Он весь напрягся. Его сердце бешено колотилось. Он видел только тусклые мокрые отблески на мокром кирпиче стены по другую сторону двора; в самом же дворе - кромешная темнота, больше нечего.

- Вы друг, - прошептал голос. - Он называл ваше имя. Пойдемте со мной.

Это было похоже на сон. Закутанная в пальто и шаль фигура проскользнула мимо него, знаком предложив следовать за ней; он повиновался, чувствуя себя беспомощным, как во сне.

Ее маленькая аккуратная комнатка была совсем рядом; низко склонив голову, она чиркнула спичкой и зажгла свечу; шаль, соскользнув вперед, за крыла ее лицо.

- Прошу... - прошептала она и отбросила шаль назад.

Джим оторопел. И все понял. Огромное, цвета сырого мяса родимое пятно закрывало почти половину ее лица. Глаза лучились и были прекрасны, но их выражение сказало ему, что она прочитала на его лице, и ему стало стыдно.

- Простите меня, - сказал он. - Кто вы?

- Пожалуйста, присядьте... Я слышала, как вы говорили о нем с миссис Муни... Я ничем не могла помочь...

Он сел к столу, накрытому красиво вышитой льняной скатертью. Все, что он видел, было по-старомодному прелестно; в воздухе стоял слабый аромат лаванды. И сама она была изящна; и в ее речи не слышно было интонаций кокни, разве что легкий оттенок. Ньюкасл? Дарем? - спрашивал он себя. Голос был мягкий, музыкальный. Она села по Другую сторону стола, опустила глаза.

- Я люблю его, мистер Тейлор, - прошептала она.

- О! Вот что. Теперь я понимаю.

- Меня зовут Изабел Мередит, - продолжала она. - Когда он пришел... Когда он прервал свое выступление у леди Харборо в тот вечер, он едва ли соображал, что делает. Он пришел ко мне, потому что однажды мы... Я помогла ему в прошлом. Дала немного денег. У меня их совсем мало, как видите. Я белошвейка. Чтобы такой человек, с таким талантом, вынужден был прятаться, как сейчас... Но он в большой беде, мистер Тейлор, в большой опасности. Он... Как еще он мог поступить?

- Он может рассказать всю правду как есть. Он может прийти на Бёртон-стрит - ему известно куда - и рассказать все мне или моему другу Фреду Гарланду. Если он действительно в опасности, это лучшее, что он может сделать. Но он предпочел укрыться здесь.

Она водила ногтем по узору на скатерти.