Тень полония

– Что они продают? Воду?

– Нет. Бензин.

– Бензин? – Закатову показалось, что он ослышался.

– Это контрабанда из Ливии. Там хотя и плохой бензин, но намного дешевле, чем здесь, в Тунисе.

– И власти смотрят на такой бизнес сквозь пальцы?

– А что им остается делать? В пустыне забор не поставишь, граница условная…

Окрестности дороги, по которой ехал джип, заметно отличались от того, что Ахмед Закатов успел увидеть в туристической зоне на побережье. Здесь не было ни оливковых рощ, ни отелей с шикарными пляжами, ни супермаркетов европейского образца – лишь пустыня, барханы и солончаки, создающие в знойном мареве над песками однообразно бесхитростные миражи.

Пару раз на глаза Закатову попадались одногорбые верблюды-дромадеры, которых в Тунисе называют мегари, а также овцы, предоставленные, кажется, самим себе. Время от времени то с одной, то с другой стороны от дороги вдруг возникали откуда-то наполовину засыпанные проволочные ограждения или стены солдатских казарм и полицейских постов с выгоревшей до белизны штукатуркой…

Километров восемьдесят или чуть больше – до бедуинской деревни Ремада – был положен довольно приличный асфальт. К сожалению, после этого он как-то внезапно закончился, так что дальше на юг пришлось добираться по грунтовой дороге.

– Это кто?

– Бедуины.

– Понятно.

Из-за ближайшего бархана на миг показалась цепочка всадников на верблюдах – показалась и сразу исчезла в густом облаке желтой пыли, оставленной джипом. Было даже не разобрать, есть ли у них оружие.

– Не волнуйтесь. Бедуины у нас тут мирные…

Хотелось бы верить.

Что скрывать: Ахмеду Закатову, в совсем недавнем прошлом активному борцу за независимость Чечни, одному из видных руководителей так называемых незаконных вооруженных формирований, – конечно же не один раз приходилось участвовать в торговле людьми. Иногда это делалось по военно-политической необходимости, однако чаще всего – ради денег, которые можно было получить за похищенного заложника в качестве выкупа…

Во всяком случае, наиболее рентабельным считалось похищение иностранных специалистов, врачей и журналистов. И теперь – очевидно, впервые за всю свою жизнь – вице-премьер и министр пропаганды чеченского правительства в изгнании Ахмед Закатов вдруг представил себя в роли потенциальной добычи, имеющей вполне определенную рыночную стоимость – хотя бы с точки зрения каких-нибудь голодных сыновей пустыни, провозгласивших, к примеру, самоопределение северной части Сахары. Или просто решивших немного подзаработать…

– Вам не тяжело?

– Нет, все в порядке.

На самом деле дорога уже начала по-настоящему утомлять Ахмеда Закатова, отвыкшего за годы сытой и благополучной эмиграции от подобного рода нагрузок. Поэтому он едва сумел сдержать радость, когда водитель джипа остановил машину:

– Все, приехали, слава Аллаху! Дальше тут надо немного пешком…

Идти оказалось действительно не так далеко – минут десять.

Глинобитное сооружение, возле которого Ахмеда Закатова уже поджидала охрана, называлось на местном наречии ксар — когда-то, в эпоху арабских завоеваний, здесь было укрепленное берберское поселение. Затем его долгое время использовали в качестве хранилища для зерна, но теперь, в связи со все возрастающим потоком туристов, любителей экзотики, переоборудовали в некое подобие постоялого двора.

Внутренние помещения ксара представляли собой яйцевидные сводчатые секции, в которых, к приятному удивлению гостя, оказалось не слишком влажно и даже, пожалуй, прохладно для здешнего климата.

…Мужчина, ради встречи с которым Ахмед Закатов преодолел путь из Лондона до приграничных районов Туниса, предпочитал, чтобы его называли Абу-Джихад.

Походил он одновременно и на профессора экономики из какого-нибудь арабского университета, и на полевого командира незаконных вооруженных формирований.

В принципе и то и другое вполне соответствовало действительности.

Он происходил из очень знаменитого и почитаемого в Саудовской Аравии рода, получил европейское образование и до начала восьмидесятых годов руководил крупнейшим на Ближнем Востоке филиалом Международного нефтяного банка. Многие прочили ему по меньшей мере министерское кресло – или даже высокий дипломатический пост при ООН.

Однако судьба распорядилась иначе: советские танки двинулись на Афганистан, и Абу-Джихад, которого тогда еще называли совсем по-другому, неожиданно для себя оказался в самом центре явных, а главное – тайных финансовых потоков, пролившихся со всего цивилизованного мира бесконечным золотым дождем на борющихся братьев-моджахедов.

Примерно тогда же через сотрудников американской разведки он познакомился и подружился с Осамой бен Ладеном: вместе с ним помогал головастым ребятам из ЦРУ выстраивать международную сеть «Аль-Каиды», организовывал лагерь смерти для русских военнопленных на территории Пакистана, несколько раз переходил границу, чтобы лично участвовать в нападениях на колонны и караваны…

Как говорится: кому – война, а кому – мать родна!