Тень правителей

— Ездить, конечно, далековато, — Тамара Павловна взглянула в папочку, лежавшую на столе. — Ты ведь в Битце живешь?

— Да, — сказала Алка. — Но рядом с метро.

— Почти два часа добираться. Но ничего, девушка ты молодая, здоровая. Здоровая? — переспросила царица.

— Вроде не жалуюсь, — сказала Алка.

— Это правильно, — сказала Тамара Павловна. — В твоём возрасте болеть — непозволительная роскошь. Зарплата, естественно, будет увеличена, — она назвала сумму.

— Я думаю, что смогу согласиться, — сказала Алка.

— Я распорядилась выписать тебе небольшую премию, — сказала Тамара Павловна. — Так сказать, аванс в счёт будущих заслуг.

— Спасибо, Тамара Павловна, — сказала Алка. — Я вас не подведу.

— Я очень на это надеюсь, — сказала царица. — Предполагаю, что у тебя большое будущее.

— Ты даже не представляешь, какое, — подумала Алка, закрыв за собой дверь кабинета. Неясный замысел наконец начал обретать конкретные очертания.

Через две недели Алка знала каждый закуток операционной кассы на Бабушкинской. Болтушка Светка, старший кассир, вся в охах и ахах первой беременности, рассказала ей жизнь финансового очага за рамками инструкций. Второй кассир Лена уходит домой в пять вместо семи, с тихого попустительства начальства, она далеко живёт. Охранников двое, работают посменно. Первый — болванистого вида Вова, бывший десантник, целыми днями болтает с девками по служебному телефону. Второй — Пётр Николаевич, старый пень, дорабатывает стаж до пенсии, мимо него вагон с металлоломом провези, не шелохнётся. Давно бы уволили, но он дальний родственник самому предправления.

Камера над входной дверью не работает четвертый месяц, хотя я несколько служебных записок уже написала, сказала Светка, в нашем банке такой бардак.

— У нас вообще все видеокамеры чудные, — сказала Светка. — Их, наверное, при царе Горохе делали. Вместо фигуры контур, вместо лица — сплошной овал. Фиг поймёшь, кто вошёл, кто вышел.

— А если ограбление? — спросила Алка.

— Да какое здесь ограбление, — засмеялась Светка. — Бабушкинский рынок рядом, целыми днями народа тьма-тьмущая, да и милиции полно. Только идиот может решиться…

Ежедневно в оперкассе было десять-двенадцать миллионов рублей. К шести вечера с рынка сдавали выручку, это ещё миллионов пять, перед новогодними праздниками все семь. Инкассаторская машина из банка должна была приезжать в шесть пятнадцать, но обычно опаздывала, пробки, и деньги забирали около семи. Почти час в сейфе около полумиллиона долларов, и она, Алка, полная их хозяйка, не считая кого-то из дурачков охранников. Господи, полмиллиона долларов, и больше никаких проблем. Оставалось определиться с напарником.

Они вышли с Андреем из театра и решили прогуляться по пустынному уже Страстному бульвару.

— Странный спектакль, — сказала Алка. — «Шесть персонажей в поисках автора». Я, честно говоря, не очень поняла, что к чему. То ли люди, то ли куклы. Мне показалось, что они мечтают о кукловоде.

— Пиранделло, автор пьесы, писал в двадцатые годы двадцатого века, — сказал Андрей. — Это было время авангардизма и отрицания, что по сути одно и то же. И то же время показало, что это бег по замкнутому кругу: воинствующие атеисты перед смертью молили бога о пощаде, а закоренелые ботаники превращались в безжалостных палачей.

— То есть без кукловода никак? — сказала Алка. — Жаль, что он совсем не обращает на меня внимания.

— Это вопрос выбора. И, в конечном счёте, если ты не решишь сама, за тебя выберут другие.

— Ты был когда-нибудь на Золотом Кольце, Владимир, Суздаль? — спросила Алка.

— Нет, — сказал Андрей. — Я равнодушен к русской архитектуре. А это ты к чему спросила?

— На ноябрьские в банке небольшие каникулы, — сказала Алка. — Давай съездим, я хочу развеяться.

— Сейчас с деньгами не очень… — смутился Андрей. — Давай после Нового Года, я поднакоплю тогда.

— Я получила в банке премию, — сказала Алка. — Поехали. Приглашаю.

Андрей спал на спине. Вот и всё, думала Алка, почти не было больно и крови тоже почти не было. Всё произошло как-то незаметно, совсем не так, как должно было быть. Алка первый раз в жизни поймала себя на ощущении, что всё происходит не так, как ты себе это представляешь. Впрочем, а как она себе это представляла?

Они приехали в Суздаль под вечер, поужинали в ресторанчике, выпили немного вина. Небольшой зал ресторана был пуст, только у эстрады одинокий пожилой дядька неверным голосом пел в караоке: «Дрова в имилинаторе видны…»

Они поднялись в номер, Алка посмотрела в окно, голые березы в безнадёжности готовились к снегам и холодам. Андрей обнял её, повернул к себе и поцеловал в губы.

Алка аккуратно провела пальчиком по его плечу: только не обмани меня, я тебя очень прошу…

Андрей забормотал что-то во сне и повернулся на бок.

— Мне надо тебе кое-что рассказать, — сказала она за завтраком. И рассказала всё: про отца, про автодорожный институт, и про банк.

Андрей выслушал внимательно, не перебивая.

— И в качестве сухого остатка, — сказал он. — Ты решила стать графом Монте-Кристо. Я правильно уловил режиссёрскую задумку?