Тень предъявляет права

Прямо за ареной собрались солдаты Руна, готовые бороться с Детьми Ужаса, которые могли восстать из крови Гурлава. Им не стоило беспокоиться.

Потому что это сражение завершилось, не успев… начаться.

Одним ударом Гурлав раскроил своего противника от яиц до макушки. Другим ударом отрубил обе половинки головы своей жертвы.

Издав чудовищный рев в небо, Гурлав исчез, вероятно, вернувшись в подвластное ему измерение ада.

Взглянув на Каспиона, Треан увидел в сузившихся глазах парня непоколебимую решимость. Треан осознал, что сейчас их мысли одинаковы: «Я сделаю все, чтобы защитить Беттину от этого существа».

Глава 22

Следующим будет сражение вампира.

После того как охранники Руна убрали останки противника Гурлава… разрубленного пополам, как спелый фрукт… на арену вышли Дакийский и тролль.

Вампир был одет во все черное, вновь сшитое на заказ и явно дорогое. Только Беттина знала, что скрывалось под этими одеждами.

Его уникальный меч был прикреплен сбоку. Его единственное холодное оружие.

Рост тролля достигал как минимум трех с половиной метров, а одежда выглядела, как самая огромная… и омерзительная… тога, из всех ранее виденных Беттиной. Существо агрессивно било шипастым хвостом, но Дакийский игнорировал противника, вместо этого он смотрел на, одиноко сидящую за своим столом, Беттину.

Его губы были сжаты в решимости; теперь ей было известно, какими чувственными они могли быть.

Беттина даже не удивилась, когда сквозь нее словно прошел электрический разряд. Поэтому она демонстративно проигнорировала вампира, спрятав лицо за ободом своего огромного бокала.

Как только ворота с лязгом захлопнулись, тролль, ткнув своей дубиной в сторону вампира, выплюнул:

— Я распотрошу тебя и сожру твои внутренности! Я оторву твою голову и буду сосать ее, как леденец!

Раздался звук горна. Тотчас же тролль размахнулся; сделав ложный выпад влево, Дакийский уклонился от удара.

— Затем я похлебаю из твоего пищевода.

Дакийский рванул вправо и нанес удар настолько быстро, что Беттина не смогла разглядеть даже проблеск его меча.

На щетинистой шее тролля, как малиновый шарф, выступила кровь. Лицо существа выражало шок, когда его тело и голова рухнули на землю с грацией разрушенного здания.

Толпа затихла. Беттина видела, как все вокруг нее моргали, будто не могли поверить в увиденное. Дакийский одним ударом предал смерти противника, даже не забрызгав кровью свою безупречную одежду.

Мгновение спустя, оправившиеся от потрясения, Чародеи зааплодировали.

И снова вампир официально поклонился Беттине, приветствуя приз.

Она нахмурилась. Ей не нравилось, как Дакийский действует на нее, не нравилось, как выходило из-под контроля ее тело, в то время когда он выглядел полностью владеющим собой.

Вампир вытер свой меч о тогу тролля, вложил его в ножны и переместился к Беттине. Когда он занял место рядом с ней, Чародеи на трибунах снова зааплодировали. Казалось, он не сразу понял, что их овации предназначены для него.

Мышцы его шеи напряглись, было заметно, что ему неловко.

Таинственный ассасин, который не знал ничего другого, кроме как нести смерть, быстро стал знаменитостью. Должно быть, для него это очень странно. Через плечо Беттина заметила женщин Чародеек, смотрящих на него с явным интересом.

Это возмутило ее. Беспричинно!

Взяв Беттину за руку, Дакийский запечатлел на ее ладони нежный поцелуй, от которого у нее перехватило дыхание. Он пробормотал ей на ушко:

— Ты отработала милость в течение дня. Хорошая девочка.

Неужели это настолько очевидно? Беттина почувствовала, что покраснела. Деликатно откашлявшись, она спросила:

— Вампир решил присоединиться к банкету? Что именно ты намереваешься есть?

Его тлеющий взгляд опустился на ее шею. Он только что скользнул языком по одному из своих клыков?

Беттину чуть ли не трясло.

— Не смей даже думать о том, чтобы еще раз взять мою кровь. Я до сих пор злюсь на тебя.

На самом деле, она не могла заставить себя сильно сердиться из-за этого. Дакийский пытался предупредить ее, к тому же он все-таки не пронзил ее шею.

За прошедшее время возмущение Беттины по поводу его укуса остыло до… любопытства? Возможно даже до приятного возбуждения? Каждый раз, вспоминая его реакцию на ее вкус, она испытывала запретный трепет.

— Dulcea! — стонал он. Сладкая.

Если Дакийский сумел заполучить ее воспоминания, то ущерб уже нанесен. «Не стоит плакать над пролитой кровью», — в очередной раз сказала себе Беттина.

Возможно, она просто пьяна.

— Извини меня, Беттина. Я почти не контролирую себя рядом с тобой.

Я, Беттина-Глупышка, заставляю многовекового вампира терять над собой контроль. Она вздохнула. Восхитительно.