Тень предъявляет права

* * * * *

Треан подождал, пока не засияет свет в ее спальне, прежде чем вернуться в свой

шатер. Для одиночки, он обнаружил, что расставаться с нею на удивление...

болезненно.

Внутри он взял одну из ее шелковых перчаток, оставленных в

спешке. Такая

тонкая, такая маленькая. Его хрупкая женщина подверглась нападению более чем одного

злодея. Которые все еще не наказаны.

Бетт застыла сейчас на улице, и ее сердце билось так быстро, что он думал, что она

упадет в обморок.

Снова и снова он вспоминал тот день в Дакии, когда пробудился с необычным

чувством беспокойства, ужаса. Он подозревал, что каким-то образом почувствовал ее

ужас и боль, даже когда был похоронен глубоко в своем царстве. Теперь он был в этом

уверен.

Вместо того, чтобы спасти ее, он был заперт в гробу в своей горе, застрял в этом

городе, этой проклятой Богом библиотеке. Никогда не видел ее, никогда и не искал.

«Я оставил ее на произвол судьбы. Непростительно».

Он повторил в уме ее просьбу.

Только не снова...

Этой ночью он узнал больше о своей Невесте, о ее страхах... и ее страсти.

Сила ее желания показала, что завоевать ее тело и ее привязанность вполне ему по

плечу. Страх же дал понять, что ей нужна помощь, чтобы полностью исцелиться после

пережитого.

План Треана теперь был переработан и расширен. Выиграть турнир, найти и убить

ее врагов, разбудить ее страсть и разделить ее с нею.

Он взял ее кровь – это первый шаг в поиске ее врагов. Даже если он никогда не

собирал воспоминания, принц предположил, что, как и другие дакийцы до него, является

жнецом.

Когда уснет, он увидит во сне ее воспоминания, переживет их с ее точки зрения.

«Я точно знаю, какие воспоминания мне нужны».

Он снова окинул взглядом окрестности. И не смог отвести глаз от ее окна, свет,

льющийся из него, звал его, словно маяк.

Треан подозревал, что знает кто, напал на нее – как только он увидит во сне

ее

воспоминания, то вполне вероятно сможет отыскать их, используя свой кристалл. Нет

места, где можно было

бы скрыться от Принца теней. Причините

вред женщина

ассассина, и он заставит вас заплатить.

—

Беттина из Абаддона, - он поднял глазу к небу над ее башней, — дни

ваших

врагов сочтены.

* * * * *

—

Ну и ну. Просто

отлично. Принцесса выходила побродить по

окрестностям, -

заявил Салем, вернувшись в ее апартаменты через несколько минут после самой

Беттины.

«Вот черт».

Она еще не успела оправиться от событий ночи. Ее губы были, вероятно, еще

припухшими от поцелуев, а волосы в еще большем беспорядке, чем обычно.

— Осторожнее, иначе заработаете определенную репутацию, - он усмехнулся. - И

скоро будете также печально известны, как я.

— И чем конкретно ты был так известен?

— Своей привлекательностью, - засмеялся Салем: - И тем, как восхитительно я

трах...

— Отлично, хватит об этом! Всѐ ясно, - поспешно сказала Беттина.

Принятие ванны, когда он подглядывает, стало казаться еще более странным.

— Я только что отчужденно, но все же загадочно пожал плечами, милая.

— Я думала, что ты собрался шпионить снаружи всю ночь, - закатила глаза

девушка.

— О, я этим и занимался. По случаю я видел тебя в шатре вампира, извивающуюся

у его обнаженного тела, словно угорь на сковородке.

— Словно угорь?

Очаровательный выбор слов. Да, она сексуально неискушенная. Но вампир не

имеет никаких нареканий касательного этого. Нет, он и в самом деле достоин высшей

похвалы.

— Ты пытаешься меня оскорбить?

— Не я придумываю новости, я только отчитываюсь о них.

— Отчитался Рауму об этом без сомнения?

— Пока нет. Есть причины не делать этого?

Она начала расхаживать из стороны в сторону.

— Я думала, мы союзники.

Она что оставила маску и перчатки в палатке вампира? Проклятье.

— И то, что было с Дакийским, не имеет никакого значения.

— Нет? Скажи-ка об этом чертовым узлам в своих волосах.

— Салем! Я заключила сделку с вампиром, пообещав, что я увижусь с ним, за то,

что он пощадил Каспиона в ближнем бою.

— Ты удовлетворяла вампа, чтобы спасти бедного старину Каса? Вау, вот это

благородство. Зайди ты немного дальше в завершении этой сделки, и была бы, черт

возьми, безнадежно испорчена. Ты помнишь, что должна оставаться девственницей? Из

того что я видел, Дакийский был на пути к обратному. «Как близко он был...»

— Мне нужно знать, собираешься ли ты рассказывать Рауму?

— Нет вреда, не совершено роковой ошибки. Пока. Я буду

держать свой

невидимый рот на замке, если ты больше не будешь встречаться с вампиром.

— Не... проблема.

Она все еще не могла поверить, что Дакийский взял ее кровь.

Что еще хуже? Она не могла поверить, что главной проблемой в

этом было

вероятно ее уязвленное тщеславие. Может он не хотел видеть ее воспоминаний о той

ночи. Может быть, он ничего и не увидит, потому что умрет на арене завтра.

— Подожди. Почему тебя волнует, увижусь я с ним или нет?

— Я не тот, кто станет сдерживать свои телекинетические удары, принцесса, так

что скажу тебе это прямо. После ночи, что я провел, шпионя, я убежден, что Гурлав

будет твоим мужем. А это значит, что твоей вишенке лучше оказаться не сорванной.

При мысли о женитьбе как о изначальной цели, по еѐ спине пробежал озноб.