Тень предков

Святослав поймал Рыжуху за узду. Конь не его, из боярской конюшни. Так себе лошадка, но другой пока нет. Все деньги в дело ушли, а боевой конь – дорогое удовольствие. Святослав поправил седло, подтянул подпругу. Гридень бросил недовольный взгляд на него. Соколик – следопыт, ему по примятой траве понятно, что здесь произошло. И как упал враг и как руса чуть не прирезали, и закончилось чем все. Неправильно здесь все произошло, мертвого половца в картине не хватает. Двое гридней тронули коней в бока, – не уйдет половчонок, – но Соколик остановил их. Он среди парней старший.

– Стой, хлопцы, надо своим помочь. Мало ли что там с обозом.

– Да ты чего, Соколик? Что там с ними может случиться, одни бабы да детишки у повозок остались, – возмутился Кряжич.

Полянин молодецки подбоченился, указал плетью на холм, за которым скрылись повозки, показал острые белые зубы.

– Так я и говорю, вдруг старики с бабами не справятся. Айда пособим, – и звонко рассмеялся беззаботным юным смехом.

Даже и не подумаешь, что пару минут назад этот молодой парень, лет двадцати от роду, с кровожадным усердием рубил удиравших половцев, которые лично ему ничего плохого не сделали. Для Романова это было как-то неправильно. Одно дело орду, что на Русь идет, на копье принять, другое дело – «мирных» кочевников, что скот пасут.

Ребята на такое замечание друга отреагировали живо. Еще бы, как же над старшими не позубоскалить. Конечно, с бабами-то не справятся. С мужиками еще куда ни шло, на это у них руки есть, а вот для баб уд нужен, да не дряхлый, как у старших, а молодой, сильный. О несчастном половце все как бы забыли. Ну подумаешь, ускакал мальчонка. Одним больше, одним меньше. Пусть живет до поры до времени, зубы вырастут, начнет скалиться, вот тогда-то мы их и вырвем. Всадники хлестнули коней и поскакали к рощице, но Соколик остался.

– Ты зачем степняка отпустил?

Святослав посмотрел на гридня. И как узнал? Вот что значит следопыт! Как бы остальным не рассказал, а то попрут Романова из детских и обратно в холопы или чего еще хуже. По законам военного времени за измену расстрел, точнее отрубание головы без обезболивающего. Хотя, если сразу не сказал, то уже и не скажет.

– Не смог я его убить, – честно ответил Святослав, – не по-людски это, не по-христиански.

Гридень сдвинул брови, подражая батьке. Вон куда тебя повело, мил-человек!

– Это с какого такого бока не по-христиански? Нерусей, что землю нашу топчут, села жгут, баб да детишек мучают, под нож пустить нельзя? И где ж это такое написано? – злобно оскалился Соколик.

Конь Романова попятился в сторону, мало ли что.

– Да он же ребенок совсем, ну какой он враг! – воскликнул Святослав. – Они же никого не трогали, с семьями шли.

Гридень от возмущения чуть не подавился, да как даст Романову подзатыльника. Романов чуть язык не проглотил.

– Не был бы ты родственником Скулди, по-другому бы с тобой разговаривал. Половцы мирными не бывают. Сегодня они скот пасут и барахлом торгуют, а завтра сабли да луки на пояс понавесят, на коней запрыгнут и полетят Русь грабить. Пока есть сила, что их в узде держит, сидят смирно, а стоит отвернуться, последнее отберут. Звери они, а не люди. Хотя какие звери, никакой зверь ради удовольствия убивать не станет, а этим в радость.

Соколик сплюнул на землю, в знак презрения. На Святослава он уже не злился, вот на половцев, на тех – да. Дай ему сейчас парочку кипчаков, и он показал бы им, где раки зимуют.

– Всех их под нож, и точка! Понял меня?

Святослав не понял. Нет, то, что они враги, это ясно. Во снах он уже насмотрелся, что эти мирные скотоводы с русскими селами творят, но вот так их резать… Мы же хорошие! Если такое творить, то чем мы их лучше? Но вслух этого Романов говорить не стал. Для Соколика все просто и понятно. Мы русичи, то есть самые крутые и избранные богом люди. Конечно, есть и среди нас кто-то лучше, а кто-то хуже. Он, к примеру, варяг, то есть нереально крутой и правильный пацан. Поляне тоже ничего, нормальные ребята, тем более что он как раз из полян, не природный варяг. Вятичи себе на уме, но ведь тоже Русь, а значит свои. Остальные, что не словенского племени, все чужаки, плохие люди, и поступать с ними нужно соответственно. «Правда» на них не распространяется. Конечно, просто так резать их не стоит, что мы, нурманы какие, но вот для профилактики, чтобы другим неповадно было, – дело правильное и нужное.

– Понял я. Просто он мне себя напомнил. Я тоже потерялся, один совсем остался, а у него к тому же вся семья в плену, – Святослав опустил голову, расстроился.

Соколик тяжело вздохнул, положил руку на плечо Романова.

– Добрый ты парень, тяжело тебе будет. Не доведет тебя до добра твоя доброта, сгинешь сам и нас всех погубишь. Уверен, он бы тебя не пожалел. Полоснул по горлу, и дело с концом.