Тень призрака

Однажды мне довелось пережить нечто такое, что приоткрыло завесу этой извечной тайны.

Когда у моего друга Винсента умерла жена, это стало для него настоящей трагедией. Он был намного старше ее, так что к чувству невосполнимой утраты добавилось еще и горестное недоумение: почему так случилось, что она умерла раньше него? Они поженились в 1876-м. Винсенту тогда было сорок, Элисон — двадцать пять. Они прожили вместе почти двадцать пять лет. Они были очень разные люди, и, может быть, именно поэтому их брак оказался на удивление счастливым.

Винсент, человек не слабый и не инертный, по сравнению с Элисон иногда таковым казался. Женщина властная, натура взрывная, Элисон, однако, никогда не была тиранкой. Она искренне любила Винсента, и, вне всяких сомнений, он прожил с ней счастливые годы. Однако была у Элисон одна черта, которая очень меня раздражала. Она была яростной собственницей. Она безумно ревновала Винсента ко всем и ко всему, хотя он не давал ей для того ни малейшего повода. Он посвящал ей всего себя без остатка. Он просто был не способен любить кого-то еще. Но Элисон все равно изводила его своей ревностью.

Если Винсент слишком долго беседовал со знакомой дамой, Элисон прерывала их разговор и уводила мужа. Подчас это выглядело грубо и мелко. Но, как я понимаю, в каждом, пусть даже самом счастливом, браке есть свои маленькие шероховатости. И брак Винсента с Элисон не был исключением.

Человек по натуре спокойный и терпеливый, Винсент мирился с таким поведением жены. Однако вскоре все друзья и знакомые потихонечку, незаметно отдалились от них, не желая сносить оскорбительные выходки Элисон. С годами их жизнь становилась все более уединенной. Теперь они уже полностью зависели друг от друга. Так что, когда Элисон умерла — в возрасте сорока девяти лет, после непродолжительной болезни, которая длилась около двух месяцев, — у Винсента почти не осталось друзей. Мне кажется, что со мной он сохранил дружеские отношения исключительно потому, что у меня, закоренелого холостяка, не было супруги, которую Элисон могла бы оскорбить своей ревностью. Но даже я не виделся с ним уже несколько лет и давно перестал считать его близким другом.

Вот почему я был удивлен и даже слегка озадачен, когда после похорон Элисон Винсент пригласил меня пожить у него какое-то время. Должен признаться, я не пришел в восторг от этой идеи. Неужели, кроме меня, у него действительно не осталось друзей, которые бы поддержали его в минуту горя? Впрочем, выбора у меня не было, я вынужден был согласиться. В конце концов, кто-то должен составить ему компанию, хотя бы в первые дни. Оставшись один, без Элисон, он очень страдал. Честно говоря, я ни разу еще не видел, чтобы человек так мучился от одиночества.

Винсент жил за городом, в крошечной деревеньке под названием Эллердон. Я ненавижу деревенскую жизнь. Всякий раз, когда я выезжаю за город, меня обязательно везут на охоту и прямо-таки требуют, чтобы я убивал беззащитных животных. От меня ждут, что я влезу на лошадь и буду гнать по лугам лисицу, пока она не падет замертво. Мне до сих пор непонятно, почему я должен стрелять в утку, мирно летящую в небе. Жизнь в деревне кажется мне по меньшей мере странной. Но еще более странными мне кажутся люди, которые там живут. Я не мог отказать Винсенту, когда он пригласил меня к себе в деревню. Но, соглашаясь, я уже предчувствовал, как мне там будет тоскливо. Честно признаюсь, себя я жалел больше, чем его.

Вечер похоронного дня был невообразимо мрачным. Чего, впрочем, и следовало ожидать. Мы с Винсентом сидели в библиотеке и почти не разговаривали. Да и о чем было творить? Его жена умерла. Он любил ее, и теперь ему надо было как-то жить дальше, уже без нее. Похоже, мое присутствие все-таки помогало ему. Я читал газету. Он делал вид, что читает книгу, хотя я знал, что мыслями он сейчас далеко. Старинные напольные часы громко отбивали время.

Так мы просидели часа два. Потом к нам вошел Дженкинс. Дженкинс состоял в услужении у Винсента столько лет, что они оба уже и не помнили, сколько именно. Он неторопливо прошел через комнату. В его неспешных, бесшумных движениях было что-то умиротворяющее.

— Бокал порто, сэр?

— Да, Дженкинс. Спасибо.

Наблюдая за тем, как дворецкий разливает портвейн, я вдруг подумал, что теперь, когда не стало Элисон, для Винсента Дженкинс остался, наверное, самым близким человеком.

— Я думаю завтра отправиться на охоту, — задумчиво проговорил Винсент, даже не подозревая о том, как ужаснула меня подобная перспектива. — Может быть, это меня отвлечет, а то я постоянно думаю об Элисон. Почему бы тебе не поехать со мной? Ты уже столько времени не садился в седло.

— Ты же знаешь, Винсент, я не люблю охоту. Все это бессмысленное кровопролитие…

— Чепуха. Насколько я помню, ты даже близко к лисе не подъезжаешь. И потом, ты хороший наездник.

— Прости, Винсент, но я действительно не люблю ездить в седле. А охоту я просто не выношу.

И тут неожиданно зазвонил телефон.