Тень прошлого

«Бульдозер-убийца» загнулся, не проехав и половины пути до Нью-Рено. Мы без особых сложностей добрались до ближайшего поселения, где меня ждал не очень приятный сюрприз. На доске объявлений рядом с домом шерифа на меня уставился я сам — к счастью, довольно посредственно нарисованный. Надпись внизу гласила: «За совершенные преступления против общественной безопасности, тарам-парам, тарам-парам (в общем, против Братства), а именно контрабанду, побег из-под стражи и (опа!) убийство офицера Братства Стали разыскивается особо опасный преступник Винсент Брок. Награда за поимку 150 000 долларов. Награда выплачивается только за живого преступника».

Вот вам кегли. Ну, хоть чем-то утешили. Хотя последнюю фразу надо было бы покрупнее напечатать. Одним словом, из города нам пришлось срочно делать ноги. На третий день сего увлекательного занятия мы и наткнулись на «Бродячий цирк Франческо Фонтарели». Его хозяин, которого, кстати, звали Френк Фонел, пару минут слушал маловразумительный бред, которым я пытался объяснить свое желание утроиться у него на работу. Потом попросил своего заместителя, который все это время довольно невежливо держал меня на мушке револьвера, определить меня на место «подставы». Это означало, что я должен был выходить на ринг против любого желающего в случае, если надо было дать ему выиграть и красиво падать в нокаут после пары раундов. Потом на ринг выходил еще один боец, Кун Лао, вид у которого был еще похлипче моего — и окрыленный победой лопух улетал с ринга в несколько секунд. Лао был родом из китайского квартала Сан-Франциско. Как потерял место мой предшественник догадаться несложно. Парня оставили на попечение местного священника и обещали забрать, когда тот хотя бы вспомнит, как его зовут. За все это удовольствие я получал в свое распоряжение половину фургона, трехразовое питание, двадцать баксов за выступление и, что для меня было важнее всего, возможность не оставаться подолгу на одном месте. Для Тани в цирке никакого дела не нашлось, но мои надежды на бесплатную домработницу рассыпались в первый же день. Оказывается в племени она была «черной молнией», женщиной-воином, а потому готовить-шить-стирать, словно какая-то «скво» не умеет, да и учится не собирается. Все это было мне высказано в довольно резкой форме и сопровождалось демонстрацией той самой татуировки, что обвивала ее левую руку. Надо сказать, что происходило это на улице, а чтобы показать руку Тани спустила до пояса верхнюю часть комбинезона. Ну, я-то, допустим, ничего нового не увидел, зато мужская часть труппы сразу проявила к нашему спору неподдельный интерес. Пришлось срочно переносить поле брани внутрь фургона. Но это еще было не самое страшное. Страшное началось, когда дня через три Тани то ли совесть замучила, то ли еще чего, но она взялась за эти самые обязанности «скво» с небывалым усердием. Тут-то я и понял, что усердие и умение — очень разные вещи. Со стиркой-шитьем было еще ничего, а вот пищу собственного приготовления «черные молнии», как я подозреваю, использовали не иначе как для ритуальных пыток своих злейших врагов.

В таких невеселых мыслях я дошел до окраины города, где встали цирковые фургоны. Кстати, мне сегодня еще предстоит ужин. Одна эта мысль заставила меня поплотнее запахнуть куртку.

«Никак замерз, любимый?» — пропел над ухом нежный голосок.

Еще одна кара небесная на мою грешную голову. Мери, которая исполняла номер «Женщина-змея». Не знаю, что там у нее вместо скелета, но Мери совершенно спокойно могла завязаться в морской узел — и развязаться тоже. При этом обладала весьма недурственной внешностью, ангельским голосом и не слишком крепкими моральными устоями. Все это позволяло ей приносить цирку немалый дополнительный доход. Не то, чтобы я к ней плохо относился, но ее нескрываемое желание затащить меня в постель вызывало во мне прямо противоположную реакцию. По случаю вечернего похолодания на Мери была белая вязанная кофточка и длинная юбка. Она бесшумно скользнула по земле и уже обвила меня руками за шею. В самом буквальном смысле этого слова.

«Пойдем ко мне. Пожалуйста, мне так хочется тебя согреть», — шептали ее нежные губы, медленно приближаясь к моим. Медленно, потому что я-то в этом процессе никакого участия не принимал. Просто вырваться из объятий Мери без применения грубой физической силы не мог никто.

«Мери!» — раздался из темноты резкий окрик.

Путы тут же исчезли с моей шеи и Мери отскочила от меня на шаг, с виноватым видом спрятав руки за спину.

«Ступай домой», — снова раздался из темноты тот же голос, но уже гораздо мягче.

Помявшись пару секунд на месте, Мери торопливо зашагала к своему фургону.