Тень прошлого

Впереди справа он увидел закругленный бок массивного, облицованного плиткой цилиндра, поднимающегося над высокой травой. Побежал туда. Это была главная дымовая труба Металлургического завода Китчнера. Майк заглянул в нее и вновь почувствовал пробежавший по спине холодок. Диаметра трубы хватало, чтобы Майк мог войти в нее, если бы захотел. Но он не хотел; одному Богу известно, какая мерзость могла налипнуть на внутреннюю, зачерненную дымом облицовку, какие насекомые и твари могли обитать в трубе. Ветер дул порывами. И когда воздух двигался поперек лежащей на земле трубы, возникал жуткий звук, похожий на тот, что издавали лосиные дудки с вощеными струнами, которые он и его отец каждую весну устанавливали на головах пугал. Майк в испуге отступил назад, внезапно подумав о фильме, который вчера смотрел с отцом в программе «Раннее шоу». Фильм назывался «Родан [116]», и они вроде бы получали огромное удовольствие, когда сидели перед телевизором, отец хохотал и кричал: «Уложи эту птичку, Майк!» – всякий раз, когда Родан появлялся на экране, и Майк стрелял из пальца-пистолета, пока мать не засунулась в дверь и не попросила вести себя потише, потому что от такого шума у нее разболится голова.

Но теперь все выглядело не столь забавно. В кино Родана освобождали из центра земли шахтеры-японцы, которые рыли самую глубокую в мире шахту. И глядя в черное жерло этой трубы, не составляло труда представить, что птица затаилась в дальнем конце, сложив кожистые, совсем как у летучей мыши, крылья на спине, и смотрит на маленькое круглое лицо школьника, заглядывающего в темноту, смотрит, смотрит своими большими, с золотыми ободками глазами.

Дрожа всем телом, Майк отпрянул еще дальше.

Он пошел вдоль дымовой трубы, наполовину погрузившейся в землю. Поле чуть поднималось и, следуя внезапному порыву, Майк забрался на трубу. Снаружи она не вызывала такого страха, а ее поверхность нагрелась от солнца. Он поднялся и двинулся дальше, раскинув руки (ширины хватало, и упасть он никак не мог, но ему хотелось прикинуться цирковым канатоходцем). Ветер ерошил волосы, и Майку это нравилось.

Пройдя трубу до конца, мальчик спрыгнул на землю и принялся обследовать территорию: битые кирпичи, куски дерева, ржавые железяки. «Принеси сувенир», – написал отец, и Майку хотелось найти что-то интересное.

Он направился к зияющему провалу, возникшему на месте сталелитейного завода, внимательно глядя под ноги, стараясь не наступать на осколки стекла, которых вокруг хватало.

Он помнил о провале и предупреждении отца не приближаться туда; помнил и о трагедии, которая произошла здесь более пятидесяти лет назад. Он отдавал себе отчет, что если в Дерри и есть населенное призраками место, так это развалины Металлургического завода Китчнера. Но он не собирался уходить, не найдя что-нибудь интересное, сувенир, который стоит увезти с собой и показать отцу.

К провалу он продвигался медленно и осторожно, в какой-то момент пошел параллельно краю, поскольку предупреждающий голос в голове шептал, что стенки размякли от весенних дождей, могут осыпаться и утянуть в яму, где полно острых железяк, одна из которых могла насадить его на себя, как бабочек насаживали на иголки. Такой ржавой, мучительной смерти, конечно же, не хотелось.

Он поднял оконный шпингалет, отшвырнул в сторону. Нашел ковш, ручку которого скрутило невообразимым жаром, достаточно большой, чтобы стоять на столе великана. Увидел поршень, такой тяжелый, что не смог бы сдвинуть его с места, не говоря о том, чтобы поднять. Переступил через него и…

«А если я найду череп? – сверкнула внезапная мысль. – Череп какого-нибудь ребенка, одного из тех, кто погиб, отыскивая пасхальные шоколадные яйца в далеком тысяча девятьсот каком-то году?»

Он оглядел залитое солнечным светом поле, потрясенный этой мыслью. Ветер завыл в ушах, еще одна тень медленно проплыла по полю, как тень гигантской летучей мыши… или птицы. Майк вновь с небывалой остротой почувствовал, как здесь все тихо и спокойно, как странно выглядело это поле с грудами кирпича и железными остовами. Словно когда-то давно тут произошла ужасная битва.

«Не будь дураком, – одернул он себя. – Они нашли все, что можно было найти пятьдесят лет назад. После взрыва. И даже если не нашли, какой-нибудь пацан… или взрослый… нашел то… что оставалось. Или ты думаешь, что единственный, кто пришел сюда за сувениром?»

Нет… нет, он так не думал. Но…

Но – что? Ответа на этот вопрос потребовала здравая часть рассудка, и Майк подумал, что вопрос она задала слишком громко, слишком поспешно. Даже если тут что-то и оставалось, за прошедшие годы все сгнило. Поэтому… что?