Тень прошлого

– Послушай, Рич, – вновь заговорил отец, когда мальчик вернулся на стул, – кажется, в понедельник я забыл выдать тебе денег на неделю. Это единственная причина, о которой я могу подумать, раз уж в пятницу они тебе снова понадобились.

– Ну…

– Ты все потратил?

– Ну…

– Как я понимаю, тема эта слишком сложна для столь легкомысленного мальчишки, как ты. – Уэнтуорт Тозиер уперся локтями в стол, положил подбородок на ладони, зачарованно уставился на своего единственного сына. – Так на что они пошли?

Ричи тут же перешел на Голос Тудлса, английского дворецкого.

– Так я действительно их потратил, сэр. Ура-ура, пока-пока, и все такое! Моя лепта в нашу победу. Мы же должны приложить все усилия, чтобы разбить этих проклятых гансов, так? И я оказался в несколько затруднительном положении, да, сэр. Как-то не осталось ни пенни, да. Осталась только…

– …куча собачьего дерьма, – весело перебил его Уэнт и потянулся к клубничному варенью.

– Будь так любезен, избавь меня от вульгарностей за столом, – осадила мужа Мэгги Тозиер, ставя перед Ричи тарелку с яичницей. Она посмотрела на сына. – Не понимаю, почему тебе хочется забивать голову всем этим мусором?

– Хочется, мамуля, – ответил Ричи, внешне сокрушаясь, внутри – веселясь. Родители были для него что раскрытые книги (потрепанные и любимые книги), и он практически не сомневался, что получит желаемое: и работу, и разрешение пойти в субботу в кино.

Уэнт наклонился к Ричи и широко улыбнулся:

– Я думаю, мы друг друга прекрасно поняли.

– Правда, папа? – ответил Ричи и тоже улыбнулся… с некоторой неуверенностью.

– Да. Ты знаешь нашу лужайку, Ричи? Вы же знакомы, так?

– Разумеется, сэр. – Ричи вновь стал дворецким Тудлсом… или попытался стать. – Немного лохматая, да?

– Есть такое, – согласился Уэнт. – И ты, Ричи, это исправишь.

– Я?

– Ты. Подстрижешь ее, Ричи.

– Хорошо, папа, конечно, – ответил Ричи, но тут же заподозрил ужасное. Может, отец говорил не только о лужайке перед домом.

Улыбка Уэнтуорта Тозиера стала шире, превратилась в хищный оскал акулы.

– Всю лужайку, о глупое дитя, вышедшее из моих чресл. Перед домом. За домом. По сторонам дома. И когда ты закончишь, я перекрещу твою ладонь двумя зелененькими полосками бумаги с портретом Джорджа Вашингтона на одной стороне и изображением пирамиды под всевидящим оком на другой.

– Не понимаю тебя, папа, – ответил Ричи, но, увы, он все очень даже понимал.

– Два бакса.

– Два бакса за всю лужайку? – воскликнул Ричи, несомненно, в шоке. – Это же самая большая лужайка в квартале. Так нельзя, папа!

Уэнт вздохнул и вновь взялся за газету. Ричи мог прочитать заголовок на первой странице: «ПРОПАВШИЙ МАЛЬЧИК ВНУШАЕТ НОВЫЕ СТРАХИ». В голове мелькнула мысль о странном фотоальбоме Джорджа Денбро – но, конечно же, это была галлюцинация… а если и нет, это было вчера, а жить надо сегодняшним днем.

– Наверное, не очень-то ты и хочешь посмотреть эти два фильма, – донесся из-за газеты голос Уэнта. Мгновением позже над ней появились глаза отца, изучая Ричи. И, по правде говоря, на его лице читалось самодовольство. Примерно так же игрок в покер, держащий в руке каре, изучает поверх карт своего противника.

– Когда близнецы Кларк выкашивают всю лужайку, ты даешь им по два доллара каждому!

– Это правда, – признал Уэнт. – Но, насколько я знаю, завтра они не хотят идти в кино. А если бы и хотели, то располагают необходимыми для этого средствами, потому что в последнее время не появлялись у нашего дома, чтобы проверить состояние растительного покрова. Ты, с другой стороны, хочешь пойти, но деньгами не располагаешь. От чего у тебя тяжесть в животе, Ричи? От пяти оладий и яичницы, которые ты съел, или потому, что условия сегодня диктую я? – Глаза Уэнта вновь скрылись за газетой.

– Он меня шантажирует, – пожаловался Ричи матери, которая ела сухой гренок. Вновь пыталась похудеть. – Это шантаж. Надеюсь, ты это знаешь.

– Да, милый, знаю, – ответила мать. – У тебя подбородок в яичнице.

Ричи стер яичницу с подбородка.

– Три бакса, если я выкошу все до твоего возвращения с работы? – спросил он газету.

Глаза отца на мгновение появились над страницей.

– Два с половиной.

– О-х-х, – выдохнул Ричи. – Ты и Джек Бенни [148].

– Мой кумир, – ответил отец из-за газеты. – Решай, Ричи. Я хочу посмотреть результаты вчерашних матчей.

– Заметано, – ответил Ричи и вздохнул. Когда родители держали тебя за яйца, они действительно знали, как сделать так, чтобы ты не вырвался. Довольно ржачно, если задуматься. Выкашивая лужайку, он практиковался в Голосах.

7

Закончил Ричи (перед домом, за домом, по сторонам дома) к трем часам пополудни пятницы и начал субботу с двумя долларами и пятьюдесятью центами в кармане джинсов. Чуть ли не с целым состоянием. Он позвонил Биллу, но Билл сказал, что должен ехать в Бангор на какие-то логопедические занятия.

Ричи ему посочувствовал и добавил в свой арсенал Голос Заики Билла:

– За-задай им пе-перца, Бо-Бо-Большой Би-Би-Билл.

– Т-твое ли-лицо что м-моя жо-жопа, То-Тозиер. – И Билли бросил трубку.