Тень прошлого

– Санек? – переспросила Оля. Она была доверенным лицом Званцева и знала, откуда звонит Василек и чем он там занят. Знала она и то, что Санек давным-давно уехал домой, чтобы перевезти мальчишку-заложника, а заодно и приставленного к нему Василька на дачу шефа. Она еще раз взглянула на табло определителя номера – нет, все точно, Василек до сих пор сидит на квартире у Сивцова… Ситуация требовала немедленного осмысления, и ее холодный, не вполне человеческий мозг заработал в полную силу, словно внезапно запущенный двигатель мощного бульдозера. – Санек? – повторила Оля. – А разве он не с тобой? Он уехал полтора часа назад.

– Куда? – с мукой в голосе спросил Василек. – Куда его черти понесли, этого уголовника?

– Домой, – ответила Оля. – Черти понесли его домой. Он что, не приезжал?

– Вот козел, – почти простонал Василек, и Оля с растущим беспокойством поняла, что он близок к панике. Беспокойство она не любила: оно причиняло ей дискомфорт, и потому его причину следовало устранить – чем быстрее, тем лучше.

– Опять с бабами водку жрет, – продолжал Василек, – а я тут за него расхлебывай. Пацан этот чертов орет как недорезанный, соседи в стенку молотят, и мент какой-то два раза приходил. Я как в глазок глянул – чуть не обгадился, честное слово.

– А ну, тихо, недоносок, – прозвенела наемная убийца Чучмечка, железной рукой перехватывая контроль над ситуацией. – По-моему, ты уже обгадился, и далеко не «чуть». Что-то случилось. Мент – ерунда, это участковый. Санек же у нас условно-досрочный, вот он и проверяет…

– Нашли, блин, куда пацана засунуть, – сказал Василек.

– Не твоего ума дело… Кстати, что-то его не слышно?

– Да я ему пасть лейкопластырем заклеил, достал он меня своими воплями. Чего делать-то, а?

– Не дергайся, – сказала Оля. – Хозяин велел отвезти мальчишку к нему на дачу.

– На такси, что ли? – почти выкрикнул Василек. – Я же без машины, меня же Саня сюда привез. Привез и бросил, рожа протокольная, козел… Сам небось давно к теплому морю отвалил, а мне теперь терроризм пришьют.

– Не ори, дурак, – одернула его Чучмечка. – Пацан со смеху помрет. Я сейчас приеду.

– Давай, – с облегчением выдохнул Василек. – Жду.

Оля прервала связь и стала собираться. Первым делом она убрала в сумочку пудреницу и губную помаду, затем достала оттуда пистолет и умело навинтила на ствол глушитель. Она не знала, в кого собирается стрелять, но внезапное исчезновение Сивцова ей очень не нравилось. Она чувствовала приближение опасности, как чувствуют его, наверное, дикие звери. Сама по себе задержка в полтора часа была делом пустяковым. Санек действительно мог сорваться с цепи и увязаться за какой-нибудь юбкой, особенно если юбка эта была достаточно короткой и сидела на достаточно вертлявой заднице. Его можно было понять: в тюрьме он изголодался по бабам и теперь отрывался, используя каждый подвернувшийся случай, но в воздухе отчетливо запахло смертью. Чучмечка не знала, откуда исходит этот запах, но была уверена, что не ошибается, – впереди поджидала какая-то опасность.

Убрав пистолет в сумочку, она попыталась дозвониться Званцеву, но безуспешно: его сотовый молчал.

Это встревожило ее еще больше, хотя в данном случае причина молчания была вполне тривиальной. Занятый неотложными делами, Званцев, который ежегодно выбрасывал сотни тысяч долларов на приобретение новейших образцов следящей и записывающей аппаратуры, не заметил, что в его трубке сели батарейки. Это печальное обстоятельство должно было в ближайшее время сослужить ему весьма дурную службу, но пока что ни он, ни его секретарша об этом не знали.

Оставив попытки дозвониться шефу, Чучмечка заперла приемную и быстрым шагом покинула офис, на ходу нашаривая в сумочке ключи от своей спортивной «Мазды». Сев за руль, она отъехала от бровки тротуара, сделав это, в отличие от Санька, аккуратно и плавно, как делала все и всегда, за исключением тех редких случаев, когда утрачивала контроль над собой. Обычно это происходило в постели – после убийства или непосредственно перед ним, но сейчас-то она была не в постели и еще никого не успела убить.

Мощная спортивная «Мазда» довольно быстро домчала ее до продуваемого всеми ветрами микрорайона, в котором жил Санек. Уже почти совсем стемнело, но звезд в небе не было: огни огромного города забивали их напрочь, как рев и грохот рок-н-ролла забивает лепет младенца, который просится на горшок. Впрочем, Оля-Чучмечка не имела бесполезной привычки считать звезды, а если бы даже и имела, то кто же пялится в небо, сидя за рулем несущейся по оживленному проспекту машины?

Люди, которые считают, что могут себе это позволить, обычно долго не живут, а Оля собиралась дотянуть, как минимум, до ста лет.