Тень секретарши Гамлета

– Где мы? – выглянул в окно Вася.

– На военном аэродроме, – пояснил племянник. – Мой водитель сейчас развезет вас по домам.

Пораженный масштабом личности пилота, Севка с опаской покосился на мисс Пицунду, припоминая, уволена она на данный момент или нет и вправе ли он воспользоваться услугами ее всемогущего, крутого племянника.

– И все-таки почерк разный! – шепнула ему на ухо Драма Ивановна, но крикнуть привычное «Вон!» Севка не мог.

Она не приехала ни в обед, ни ближе к вечеру.

Севка извелся, набирая с нового мобильного ее номер, но абонент был недоступен.

Словно она улетела на Марс.

– Драма Ивановна! Мне никто не звонил на городской? – крикнул Фокин, прекрасно зная, что никто не звонил.

Мисс Пицунда, заглянув в кабинет, посмотрела на него, как медсестра на тяжелобольного.

– Чай? Кофе? – спросила она. – Коньяк с валерьянкой?

– Кисель с цианистым калием, – огрызнулся Севка. – Я вас спросил, звонил мне кто-нибудь на городской телефон или нет?!

– Если вы имеете в виду Милавину, то… – Драма Ивановна как-то странно замялась и присела напротив Севки на стул. – Мила Милавина завтра вечером улетает в Лондон.

– Как?! – подскочил Севка. – Как улетает?! Какой к черту Лондон?! Откуда вы знаете?

– Она дала интервью сегодня утром местным телеканалам. Сказала, что закончила все дела, выполнила свой долг перед дядей и уезжает. На прощание она хочет сделать подарок родному городу и завтра, в три часа дня, приглашает всех желающих посмотреть в Доме культуры свои фотоработы, которые она увезет в Лондон на персональную фотовыставку. Ее фотографии будут выставлены у нас всего на два часа, представляете? Желающих посмотреть набралось так много, что организаторы будут пускать в ДК только по пригласительным билетам, которые уже все распроданы.

Севка обессиленно рухнул в кресло.

– Вот и все, – упавшим голосом прошептал он. – Вот и конец.

– Милавина не заплатила вам ни копейки? – сочувственно поинтересовалась Драма Ивановна.

– Какие копейки?! При чем тут копейки?! – Фокин схватился за голову. – Что вы в этом понимаете!

– Зря вы так убиваетесь. По-моему, Милавина недостаточно хороша для вас.

Севка уставился на мисс Пицунду, словно увидел впервые.

– Вы так думаете? – осторожно спросил он.

– Уверена.

– Нет, вы так не думаете. Вы льстите мне, чтобы устроиться на работу. Официально.

– Да, официально устроиться я хочу. Но совсем не поэтому настаиваю, что Милавина стерва и дрянь.

– А почему?

– У нее глаза – ледышки.

– Что вы понимаете! – опять взвился Севка. – Она личность! Талант! Красавица! Звезда! На той орбите, на которой она обитает, нет места простым смертным!

Фокин выбежал на балкон и свесился через перила, словно надеясь увидеть среди прохожих бегущую к нему на всех парах Милу Милавину.

Никто из снующих внизу людей даже отдаленно не напоминал топ-модель. Все были скучными, спешащими домой простыми смертными, которых вечером ждали дети, собаки, диваны, телевизоры и неправильная высококалорийная еда. Все они ели после шести, пили пиво, смотрели сериалы и не были отягощены никакими талантами.

– Ей вернули картины? – крикнул Севка.

– Не знаю! В новостях об этом не сообщали, – откликнулась Драма Ивановна.

– Лаврухина ко мне! – Фокин влетел в кабинет, чувствуя, что отчаяние сменяется гневом. – Немедленно! Вызовите ко мне Лаврухина!

– Но… – растерялась Драма Ивановна, – я не могу вызвать Василия Петровича немедленно. Он же не у нас в штате…

– В штате! Практически. – Севка топнул ногой.

Драма Ивановна шмыгнула за дверь со словами «я попробую что-нибудь сделать».

Севка сел в кресло.

Она уезжает.

В Лондон.

А что он хотел?

Чтобы Мила Милавина вышла за него замуж, нарожала детей, Генриха называла папаней и возила ему раз в неделю водку на кладбище?..

Ни одна звезда не сходит со своей орбиты, как говорил один умный герой в одном старом фильме.

У Милы своя орбита, у Севки своя, и они – не пересекаются.

Нужно с этим смириться.

Лаврухин ворвался в кабинет красный и возбужденный. Плюхнулся на стул, выпил из графина всю воду и утер рукавом рот.

– Есть новости, – выдохнул он.

– Тебе дали полковника за задержание банды Ван Гога? – усмехнулся Севка.

– Ага, дали и еще поддали за утерю табельного оружия и служебного удостоверения. А новостей три: плохая, удивительная и странная. С какой начинать?

– С удивительной.

– Помнишь, Милавина утверждала, что картины не застрахованы?

– Помню.

– Так вот, это не так. В случае кражи или пожара за них полагается весьма солидная страховая выплата.

– И что? Что тут удивительного?

– То, что Милавина сказала неправду.

– Она могла не знать, что картины застрахованы, – отмахнулся Севка. – И потом, какая теперь разница, картины-то найдены!

– Нет, – покачал головой Вася.

– Что – нет?

– Это и есть плохая новость, Фок. Среди полотен, найденных у банды Ван Гога, есть все украденные за последний месяц картины русских художников, но картин из коллекции Грачевского нет.

– Как?! – подскочил Севка. – Как нет?!