Тень Серафима

Это краски иного, незнакомого мира.

— Я не судья, — отрицательно покачал головой ювелир, дипломатично уходя от ответа. — Каждый живет так, как умеет. Как считает приемлемым. Каждый делает выбор.

— Вы говорите, как проповедник, — расстроенно вздохнула София. — Так же правильно и равнодушно. Расскажите мне о Церкви? Разве она еще существует в городах? Если это слишком личная тема, расскажите хотя бы, чем вы заняты сейчас, какой заказ выполняете? Расскажите что-нибудь о камнях? Это будет полезно для меня. Ведь я буду помогать вам.

Себастьян ничего не ответил. Он уже завершил трапезу и вновь приступил к короткой молитве. Это было так привычно и естественно, как дыхание. Ювелир и не предполагал, что может быть иначе.

София сердито сверкнула глазами и принялась наконец есть свою стылую похлебку. Кажется, разговор был окончен. Ювелир оказался трудным собеседником.

Следующие полчаса тянулись медленно, в гнетущем молчании. Наёмник как будто серьезно размышлял о чем-то, но не торопился делиться мыслями. София тоже закончила есть и выжидательно смотрела на него.

— Я расскажу тебе нечто более интересное и важное, — Себастьян наконец нарушил колючую тишину, поднявшись на ноги единым пружинистым движением. — Несложные правила, которые позволят нам быть довольными друг другом. Итак, первое: не приставать ко мне с расспросами. Второе: без пререкания делать то, что я скажу. Третье: не нарушать первых двух, никогда. Видишь, их не так много. Справишься?

Девушка обиженно поджала губы и молча кивнула.

— Вот и славно. Взамен я постараюсь обеспечить твою безопасность в этом неспокойном городе. По крайней мере, пока я здесь, а это, сразу говорю, ненадолго. Меня не интересует твоё прошлое, и я также не стану задавать неудобных вопросов. Мне кажется, это очень хорошая сделка.

Себастьян накинул плащ, застегнул пояс с пламенеющей шпагой и даго. Он не особенно беспокоился о внешности, но каким-то естественным образом выглядел элегантно — настолько, насколько может быть элегантен бродяга. Подходило время вечерней тренировки — вот что действительно интересовало сильфа. Сейчас, сейчас он выйдет во внутренний дворик, разомнется хорошенько в полной темноте и одиночестве, и воздух запоет от его танца, и клинки его тоже будут петь. Сознание окончательно прояснится.

Танец с клинками так же эффективен для концентрации, как и молитва. А ясность ума сейчас ох как необходима. Нужно тщательно обдумать дальнейшие действия — разговор с Маршалом не дал ровным счетом никаких зацепок, скорее, наоборот, — новые вопросы, новые сомнения. Всё-таки придется, видимо, поработать с черным турмалином напрямую. Как же не хочется этого. Впрочем, он еще не виделся со Стефаном… но будет ли смысл в этой встрече…

Неожиданно для самого себя в дверях ювелир задержался. На душе вдруг стало как-то пакостно, как если бы он кого-то незаслуженно обидел. Но ведь это было не так, правда?

Проклиная себя за излишнюю мягкость, Себастьян обернулся. София сидела, надувшись, как мышь на крупу, яркие карие глаза померкли. Глупая упрямая девчонка. Но какая же красавица. Такие женщины не для него. Она слишком, слишком хороша, чтобы быть правдой.

Увы, опыта общения с избалованными кисейными барышнями у него не имелось нисколько. Ювелир не имел ни малейшего представления, как лучше поступить, как повести себя достойно. И об этом тоже стоило поразмыслить, успокоившись. Принять холодное взвешенное решение, и по возможности правильное.

Раздосадованный на самого себя, Себастьян плотно сжал губы и отвернулся. Тихонько прикрыл за собой дверь, по правде говоря, едва удержавшись, чтобы сгоряча не хлопнуть ею. Как непохоже это всё на него. Куда подевалось самообладание легендарного Серафима?

Тревожно, тревожно было на сердце. Новорожденная луна была еще совсем слаба: узкий серебряный серп скрыли тяжелые тучи. На улице снова сыро и промозгло. Предвестник бурь, южный ветер тоскливо завыл за окнами свою песню, от которой хотелось укутаться поплотнее в теплый шарф.

Темное небо ждало безупречного танца его клинков.

Не говоря ни слова, Серафим вышел в ночь.

* * *

В задумчивости лорд Эдвард рассматривал серебряный перстень, лежащий перед ним на декоративном подносе.

По большому счету, разглядывать-то тут было нечего: перстень был как две капли воды похож на его собственные «Глаза Дракона»… но только внешне. Внутренняя сущность камня была иной: простая стекляшка, не обладающая никакой особенной энергетикой. Подделка. Пустышка, которой не обмануть ни одного мало-мальски способного заклинателя.

Естественно, никаких отпечатков энергетики вступавших с ним в контакт перстень также не сохранил, да и сохранить не мог. Тем не менее, опыт и мастерство помогали лорду Эдварду различать слабое искажение естественной структуры камня, которое могло быть вызвано только разрушительными эманациями страха. Уж это было совершенно бесполезной информацией, за исключением того, чтобы потешить самолюбие мага.