Тень Серафима

– Да, здесь страшно, но, по крайней мере, мы знаем в лицо то, чего боимся, – словно оправдываясь, неловко объяснила София. – Мы знаем, что нас ждет, в лучшем случае и в худшем. А что там? Неизвестность пугает сильнее, чем инквизиторские пытки. Чем высокомерие магов, чем презрение общества. Мы научились приспосабливаться и прятаться, но не противостоять. У нас нет сил для борьбы. Слабый должен опасаться сильного – таков закон. Здесь мы имеем дело только с людьми, и это не так жутко. Наш лорд гарантирует защиту города от монстров. Да, Искажённые тоже признают его власть. Мы верим в его защиту, и мы готовы платить за эту безопасность дорого… иногда кажется, что слишком дорого. Возможно, мы выбираем меньшее зло, возможно, нет… Вы меня осуждаете?

Впервые за время ужина София осмелилась взглянуть Себастьяну в лицо. Всё-таки было в глазах мужчины что-то нечеловеческое, непонятное. Даже цвет – зелёный до невозможного. Таких цветов нет в мире людей. Просто нет, и всё.

Это краски иного, незнакомого мира.

– Я не судья, – отрицательно покачал головой ювелир, дипломатично уходя от ответа. – Каждый живёт так, как умеет. Как считает приемлемым. Каждый делает выбор.

– Вы говорите, как проповедник, – расстроенно вздохнула София. – Так же правильно и равнодушно. Расскажите мне о Церкви? Разве она ещё существует в городах? Если это слишком личная тема, расскажите хотя бы, чем вы заняты сейчас, какой заказ выполняете? Расскажите что-нибудь о камнях? Это будет полезно для меня. Ведь я буду помогать вам.

Себастьян ничего не ответил. Он уже завершил трапезу и вновь приступил к короткой молитве. Это было так привычно и естественно, как дыхание. Ювелир и не предполагал, что может быть иначе.

София сердито сверкнула глазами и принялась наконец есть свою стылую похлёбку. Кажется, разговор был окончен. Ювелир оказался трудным собеседником.

Следующие полчаса тянулись медленно, в гнетущем молчании. Наёмник как будто серьёзно размышлял о чем-то, но не торопился делиться мыслями. София тоже закончила есть и выжидательно смотрела на него.

– Я расскажу тебе нечто более интересное и важное. – Себастьян наконец нарушил колючую тишину, поднявшись на ноги единым пружинистым движением. – Несложные правила, которые позволят нам быть довольными друг другом. Итак, первое: не приставать ко мне с расспросами. Второе: без пререкания делать то, что я скажу. Третье: не нарушать первых двух, никогда. Видишь, их не так много. Справишься?

Девушка обиженно поджала губы и молча кивнула.

– Вот и славно. Взамен я постараюсь обеспечить твою безопасность в этом неспокойном городе. По крайней мере, пока я здесь, а это, сразу говорю, ненадолго. Меня не интересует твоё прошлое, и я так же не стану задавать неудобных вопросов. Мне кажется, это очень хорошая сделка.

Себастьян накинул плащ, застегнул пояс с пламенеющей шпагой и даго. Он не особенно беспокоился о внешности, но каким-то естественным образом выглядел элегантно – настолько, насколько может быть элегантен бродяга. Подходило время вечерней тренировки – вот что действительно интересовало сильфа. Сейчас, сейчас он выйдет во внутренний дворик, разомнётся хорошенько в полной темноте и одиночестве, и воздух запоёт от его танца, и клинки его тоже будут петь. Сознание окончательно прояснится.

Танец с клинками так же эффективен для концентрации, как и молитва. А ясность ума сейчас ох как необходима. Нужно тщательно обдумать дальнейшие действия: разговор с Маршалом не дал ровным счётом никаких зацепок, скорее, наоборот – новые вопросы, новые сомнения. Всё-таки придётся, видимо, поработать с чёрным турмалином напрямую. Как же не хочется этого. Впрочем, он еще не виделся со Стефаном… но будет ли смысл в этой встрече…

Неожиданно для самого себя в дверях ювелир задержался. На душе вдруг стало как-то пакостно, как если бы он кого-то незаслуженно обидел. Но ведь это было не так, правда?

Проклиная себя за излишнюю мягкость, Себастьян обернулся. София сидела, надувшись, как мышь на крупу, яркие карие глаза померкли. Глупая упрямая девчонка. Но какая же красавица. Такие женщины не для него. Она слишком, слишком хороша, чтобы быть правдой.

Увы, опыта общения с избалованными кисейными барышнями у него не имелось нисколько. Ювелир не имел ни малейшего представления, как лучше поступить, как повести себя достойно. И об этом тоже стоило поразмыслить, успокоившись. Принять холодное взвешенное решение – и по возможности правильное.

Раздосадованный на самого себя, Себастьян плотно сжал губы и отвернулся. Тихонько прикрыл за собой дверь, едва удержавшись, чтобы сгоряча не хлопнуть ею. Как непохоже это всё на него. Куда подевалось самообладание легендарного Серафима?

Тревожно, тревожно было на сердце. Новорождённая луна была еще совсем слаба: узкий серебряный серп скрыли тяжёлые тучи. На улице снова сыро и промозгло. Предвестник бурь, южный ветер тоскливо завыл за окнами свою песню, от которой хотелось укутаться поплотнее в тёплый шарф.

Тёмное небо ждало безупречного танца его клинков.

Не говоря ни слова, Серафим вышел в ночь.

***