Тень Серебряной горы

– Ушёл к верхним людям, – сердито сказал Атч-ытагын. – Много чего стал себе позволять. А мы с тобой пойдём в совсем другое место, не будем один другому перечить, приведём того, кого ты мне отдашь, и принесём его в жертву.

– А если опять ничего не получится? – спросил капитан.

– Значит, подождём до следующего года и опять принесём жертву, – сказал Атч-ытагын. И тут же спросил: – Так ты отдашь мне своего шамана или нет? За половину всего серебра?! Почему ты не отвечаешь?!

– Потому что мне нужно подумать, – сказал капитан.

– А сколько ты будешь думать? – спросил Атч-ытагын.

– Пока не придумаю, – ответил капитан. – Может, один день, может, три. Но если тебе наскучит ждать, приходи сюда и вызывай меня. Но будь осторожен, потому что мой шаман не любит, когда к нам поднимаются чужие. Также и тот, которого ты не называешь по имени, тоже этого не любит.

После чего капитан развернулся и пошёл к своим.

– Ладно, ладно! – в спину ему закричал Атч-ытагын. – Мы не спешим. Мы подождём. И мы не будем подниматься к вам на гору. Мы будем ждать вас здесь, внизу. А вы сначала съедите все свои съестные припасы, потом всех крыс и мышей, которых сможете найти в пещерах, потом вы съедите все свои кожаные одежды, потом вы начнёте есть один другого… И тогда придёт тот, кого я не хочу называть по имени, и он сожрёт вас всех оставшихся, и выблюет, снова сожрёт и снова выблюет! Вот только тогда мы поднимемся на эту гору, возьмём нашего шамана, принесём его в жертву, и у нас будет столько серебра, что мы и половины его не унесём, а разбросаем здесь, чтобы всякий, кто сюда придёт, мог брать его сколько захочет. И все будут приходить и брать. Только одним вам ничего не достанется, потому что вас уже нигде не будет, ни в этом и не в верхнем, и даже не в нижнем мире, а от вас будет только одна блевотина!

Вот так! Вот что тогда сказал Атч-ытагын, развернулся и пошёл к камням, за которыми стояли его люди и целились в наших людей из луков.

А наши люди целились из ружей, но стрельбы пока что не было. И так её не было ни в тот день и ни в два последующих. А в ночь перед третьим днём адъюнкт спал очень плохо, то и дело просыпался, ворочался, потом встал и вышел из пещеры, смотрел вниз, на пустошь, и начал что-то напевать. Синельников сказал, что он поёт про смерть, и капитан велел тащить адъюнкта обратно в пещеру. Адъюнкт не давался, но после его всё же затащили. Пришёл Шалауров, дал трубку, сказал, что она набита тёртым грибом, трубку раскурили и дали адъюнкту. Тот покурил и успокоился. Его уложили спать. И капитан тоже лёг, почти сразу же заснул…

И ему приснился странный сон: летит по небу адъюнкт, Атч-ытагын выставил руку, адъюнкт уменьшился, сел Атч-ытагыну на ладонь, Атч-ытагын убрал руку за пазуху, адъюнкт пропал! Капитан сразу вскочил и осмотрелся. Адъюнкт сидел в углу на своём месте и смотрел на капитана. И капитан вдруг подумал, что у адъюнкта совсем не растёт борода, она даже у покойников растёт, а вот у адъюнкта щёки гладкие, и из них торчат клыки, что это значит? И только капитан так подумал, как адъюнкт весь подался вперёд и начал шептать по-чукочьи. Шептал и оглядывался по сторонам, смотрел, проснулись ли другие. Но другие спали крепко и его не слышали. Адъюнкт очень волновался, говорил быстро, захлёбываясь, а капитан ничего не понимал! Тогда адъюнкт махнул рукой и замолчал. Капитан подождал и сказал:

– Гриша. Григорий, – и указал на адъюнкта.

Адъюнкт отрицательно покачал головой, ткнул себе в грудь пальцем и вполне отчётливо ответил:

– Харгитит.

– Харгитит, – повторил капитан и показал наверх, на потолок.

Но адъюнкт его уже не слушал, и даже не смотрел в его сторону, а быстро поднялся и стал вертеть головой так, как будто искал кого-то.

И почти сразу же послышалось, как снизу засвистели. Свистели очень громко, с переливами. Капитан вскочил и закричал:

– Подъём! В ружьё!

Солдаты быстро просыпались, вскакивали, хватали ружья и лезли вон из пещеры. Капитан, расталкивая всех, вылез вперёд и увидел, что внизу, на пустоши, стоит чукча с бубном. Чукча был похож на Харгитита, и также бубен, судя по узорам, был тот же самый, харгититов. Что за чертовщина, лихорадочно подумал капитан, тот бубен сгорел вместе с ярангой, и тот Харгитит убит, а откуда взялись эти?! А снизу уже кто-то стрельнул по шаману, но, конечно, промахнулся. Потом начали стрелять другие. А этот чёрт его знает откуда взявшийся шаман вдруг подпрыгнул, махнул бубном, ударил в него колотушкой и начал плясать. Плясал он очень быстро и ловко! Бубен гремел как гром! Колотушка выбивала искры! Наши стреляли по шаману, пальба стояла просто неумолчная, но шаману было хоть бы хны! И вдруг немо завыл адъюнкт! Солдаты держали его, а он вырывался! А тут ещё Пыжиков пнул капитана в бок и выкрикнул:

– Отойдите, ваше благородие! Не лезьте под руку!