Тень сфинкса. Удар из зазеркалья

— Я думала о том, что свидетельство маленькой Бет Чейз может оказаться достоверным. Люди обычно оступаются и падают при испуге. Отлетевшая в сторону туфля, разорванная подкладка юбки часто могут быть следствием падения, а не его причиной. Что могло испугать Алису Айтчисон? Мое видение, моя фигура, стоявшая на верхней ступеньке лестницы, а она знала, что Гизела только что разговаривала со мной по междугородному телефону.

Видите ли, Алисе были известны все версии рассказов обо мне, и она никогда не верила ни одной из них. Именно по этой причине она могла испытать сильный шок, когда вдруг лицом к лицу столкнулась в Бре- ретоне со мной, причем днем, а она была уверена в том, что в данный момент я нахожусь в Нью-Йорке. Она вдруг обнаружила, что все, над чем она потешалась, оказалось реальностью. Такое открытие могло оказаться для нее чувствительным ударом. А если еще это изваяние протягивает руку и сильно ее толкает, то со страха она вполне могла оступиться и скатиться по каменным ступеням.

— Значит, вы полагаете, что перед Алисой предстал ваш призрак, потому что вы, испытывая к ней ненависть, направили к ней свое изображение в сонном состоянии, совершенно бессознательно, не отдавая себе в том отчета?

— Но какое иное объяснение может соответствовать всем фактам? — в отчаянии воскликнула Фостина. Легкая краска, залившая от перевозбуждения ее лицо, придала всему ее облику новое свойство, — в ней появилось какое-то внутреннее сияние, которое иногда быстро возникает и столь же быстро исчезает, давая о себе знать через прозрачную кожу истинного праведника. Если бы она обладала большей жизненной энергией, более высоким уровнем обмена веществ, более теплотворной, быстрее пульсирующей кровью, то она могла бы быть весьма привлекательной, даже красивой девушкой. Ее фигура, цвет кожи и лица в основном отличались приятностью Было, правда, что-то вялое, инертное, медлительное в ее натуре, что превращало это милую девушку в какое-то бесцветное, незаметное существо. Теперь ему удалось увидеть проблеск того, какой она могла быть при иных жизненных обстоятельствах.

Он был уверен, что ее отчаяние не было наигранным. Но, как это ни парадоксально, он был не менее этого уверен и в том, что ее отчаяние теперь блекло, растворялось в том удовольствии, которое она испытывала от чувства своей силы, — ощущение столь же приятное, сколь и непривычное. Она никого не просила наделять ее такой силой, но теперь была уверена, что такая сила снизошла на нее Она бы не была столь человечной, если бы испытывала при этом какие-то более сложные чувства, чем откровенный ужас. Но вместе с ним она переживала и какие-то еще более утонченные чувства. Не слишком огорчалась из-за того, что она, Фостина Крайль, эта обычная, робкая, пренебрегаемая всеми женщина, покарала смертью свою дерзкую красавицу- подругу, которая с таким презрением, с таким высокомерием и жестокостью издевалась над ее искренними чувствами.

Впервые Базиль понял, почему многие ведьмы и колдуны в семнадцатом столетии признавались в предъявленных им обвинениях в совершении преступлений с радостным блеском в глазах. Такие ложные признания добывались не только с помощью пытки. Они получали искреннее наслаждение от возможности вселять жуткий страх в своих обвинителей, даже тогда, когда сами умирали мученической смертью. То была единственная, оставшаяся у них месть. Само собой разумеется, наиболее упорные из них умели убедить самих себя в том, что они наделены какой-то дьявольской силой, ибо такое представление о себе было гораздо приятнее, чем сознание того, что ты лишь беспомощная жертва дикого разнузданного варварства. Интересно отметить, что ведьмами большей частью становились такие женщины, которые не находили никакой отдушины для выхода наружу внутреннего ощущения своей магической силы. Или, как мог добавить Чернокожий Энди, молодые, некрасивые, отвергаемые всеми девушки, не имеющие ни собственности, ни устойчивого положения в обществе. С психологической точки зрения ведьмы появляются из того же социального слоя общества, что и заключенные и истерички, все они — испытавшие разочарование в жизни отщепенцы, которые исподтишка стремятся каким-то изощренным способом отомстить обществу за то, что оно предоставило им так мало возможностей для получения удовольствий и проявления снедавшей их гордыни.

Но, принимая все это во внимание, один громоздкий и неудобный вопрос остается без ответа: диктовалась ли такая месть разочарованием в самом себе? Был ли способен человек, это создание природы, под влиянием какого-то сильного психологического стресса, в силу все той же причины излучать какую-то особую психическую энергию, превращая себя в властителя над людьми, ведущими обычную, здоровую жизнь? Разве это случайность, что во всех религиях мира существуют три великие фрустрации, то есть психологические крушения? Это — безбрачие, пост и бедность, которые стали признанным горючим материалом, способным в результате своего горения вызывать видения, рассматриваемые как проявление высшей духовности?