Тень сфинкса. Удар из зазеркалья

Мэгги задумалась, а потом решительно поднялась со стула.

— Я только надеюсь, что ты действительно все тщательно обмозговал, раз уж переубедить или остановить тебя практически невозможно.

Кейлер вдруг игриво вскинулся на нее:

— Ну, а что плохого в том, что меня захватила безумная страсть? Некоторые люди ради возлюбленных были готовы и на большие подвиги.

— Возможно, ты и прав, — вздохнув, печально отозвалась Мэгги. — Лишь бы ты не вляпался в какую-нибудь историю.

* * *

В четверг ближе к полуночи Джини подъехал к поместью Сэмплов. Осуществляя свой грандиозный замысел, Кейлер еще днем взял напрокат «матадор» темносинего цвета. Да и одежда Джини была под стать его авантюрной затее: Кейлер облачился в черный спортивный свитер и такие же вельветовые джинсы, а на голову аж до самых глаз натянул угольного цвета шапочку. В руках Джини сжимал холщовую сумку, куда предварительно засунул пару газовых баллончиков. С плеча у него свисал здоровенный моток веревки, а за пояс был заткнут пистолет 38 калибра.

Джини выключил зажигание и минут пять, не шевелясь, просидел в машине, прислушиваясь к ночным шорохам.

Сегодня он решил припарковаться не у самых ворот, а чуть дальше, в том месте, откуда, по его расчетам, было рукой подать до дома. Кейлер оставил автомобиль в гуще деревьев на противоположной стороне улицы. Ключи от замка зажигания он вытаскивать» не стал на тот случай, если все же придется уносить ноги.

Ночь выдалась холодная, дыхание то и дело облачком срывалось с его губ. Джини тихонько захлопнул автомобильную дверцу. Луна была безнадежно обложена Тучами, и ему пришлось выждать некоторое время, чтобы глаза привыкли к кромешной тьме. Задержав дыхание, Джини еще раз прислушался, но здесь, похоже, царила полная тишина.

Он добежал до стены и вновь напряг слух — ни звука не доносилось из сада. Джини размотал нейлоновую веревку и, отступив на несколько шагов, прикинул на глаз высоту кирпичной стены. К концу веревки Кейлер привязал алюминиевый брусок, надеясь, что тот обязательно застрянет наверху, зацепившись за острые шипы.

С четвертой попытки Джини удалось закрепить веревку. Сначала он забросил ее недостаточно высоко, а потом два раза подряд брусок просто никак не застревал между шипами. Но вот, наконец, брусок надежно засел наверху и оставалось лишь молиться, чтобы насквозь проржавевшие железные штыри выдержали человеческий вес.

Несколько минут спустя Джини уже восседал на самом верху прямо между штырей. Он устало перевел дух и принялся неторопливо сматывать веревку. Сквозь густую листву Кейлер разглядел свет в окнах особняка, однако никаких подозрительных звуков не доносилось оттуда. Где-то вдали раздался гудок проходящего товарного поезда, следом за ним тишину распорол реактивный самолет, пронесшийся высоко в небе прямо над головой Джини.

Кейлер укрепил брусок с другой стороны ограды и скинул веревку на территорию усадьбы Сэмплов. Он спускался медленно, осторожно сползая с кирпичной стены. Очутившись, наконец, на земле, Джини отдышался и, выждав еще пару минут, опять прислушался. Ни звука.

Он взглянул на часы и определил, что вся операция по преодолению этой грандиозной, просто какой-то крепостной стены заняла не более пятнадцати минут. Джини не спеша зашагал по густой и высокой траве. Он то и дело оглядывался, стараясь получше запечатлеть в памяти тот участок стены, где свисала спасительная веревка.

Минут десять понадобилось Кейлеру, чтобы преодолеть подлесок, где росли молодые деревца и довольно густой кустарник. Но теперь Джини был почти уверен, что именно эта дорога ведет к дому. Собак, слава Богу, и след простыл. Они, очевидно, спали. Может быть, если он — Кейлер — и впредь будет вести себя так осторожно, монстры вообще не проснутся. Джини раздвинул кусты и вдруг прямо перед собой увидел особняк. Рощица внезапно кончилась. А дом Сэмплов располагался за ней, всего лишь на противоположной стороне лужайки.

В действительности особняк оказался еще больше, чем предполагал Джини. Это гигантское здание представляло собой довольно мрачное сооружение с многочисленными трубами. Плющ, видимо, когда-то увивавший стены особняка, облетел, и теперь его омертвевшие стебли жалко свисали с крыши.

Джини приметил на углу здания веранду. Окна здесь не светились. На другой стороне угрюмого особняка находилась еще одна веранда. Эта явно превосходила первую и размерами, и роскошью. Крышу ее подпирали колонны. Однако и она казалась нежилой. С облупленных стен уныло свисали засохшие стебли. Наверху тускло светилось одно окошко, но занавески были так плотно задернуты, что Джини при всем своем желании не смог ничего разглядеть.

Он вернулся к южному крылу здания. Кейлер то и дело останавливался, опасаясь, как бы псы не учуяли его след, однако все здесь словно вымерло. И тут Джини вдруг почудилось, будто в листве кто-то шевельнулся. Но уже в следующий миг все опять погрузилось в тишину, и Джини решил, что это всего-навсего птичка, проснувшаяся среди ночи.