Тень шпаги

Во имя Богинь, задерните же кто–нибудь занавесь! Ведь вот сейчас, сейчас… рука героя уже взялась за дверную ручку…

Но некому задернуть занавесь, некому… горничная давно отослана, а сама красавица, растрепанная и несчастная, молча сидит на краю роскошного ложа с маленьким стеклянным пузырьком в руке.

Этот пузырек — причина ее стыда и горя. И совсем уж откровенной насмешкой смотрится на ней сейчас ее соблазнительный наряд, просто потому, что он не подходит ни к испуганному лицу, ни к несчастным глазам. Глазам, в которых вина мешается со стыдом. Ей стыдно. Ей очень стыдно. Так, как никогда еще не было.

«Вот к чему приводит желание непременно перещеголять соперницу», — думает она, глядя на ненавистную бутылочку и мечтая, чтобы та сквозь землю провалилась, чтобы ее не было никогда.

Спрятать? Выкинуть?

Легко!

Но разве это что–то поменяет? Разве это отменит тот факт, что она ее вообще взяла! А руки, что так услужливо ее протянули, а голос, участливый голос друга, от души желающего, чтобы она одержала победу над соперницами, утерла нос этим высокомерным клячам, которым в борделе самое место!

Друга? Постойте, друга!

Да разве другом называют того, кто…

Изящный красавец, маг, всеобщий любимец, друг самого бургомистра, он буквально очаровал всех местных дам и мог проводить свои вечера и ночи с кем угодно. На него даже замужние заглядывались, А мужья скрипели зубами и… делали вид, что ничего не замечают. Маг ведь. Да еще и друг бургомистра. Стражей командует так, словно она его собственная. С таким не поспоришь.

И, разумеется, молодой вдовушке льстило внимание такого важного господина. Его дружеское, и не только дружеское, участие. А когда он посулил ей помочь заполучить героя… да еще при этом утереть нос всем тем, кто над ней посмеивается… могла ли она подумать, что все закончится так?..

Уходя, он улыбнулся и протянул ей небольшой изящный флакончик.

— Легкая настойка «чертова корня», и он ваш, сударыня. Прочие же останутся с носом, обещаю.

Она жадно схватила флакончик, а он подмигнул ей и тотчас вышел. И только тогда она поняла, на что сейчас согласилась, что именно держит в руках, что схватила со столь страстной решимостью. Это ведь не просто победа над соперницами, не просто красавец–мужчина — украшение ложа, это… это отрава, яд… недаром ведь ее зовут «чертовым корнем».

Человек, принявший слишком большую порцию, умирает. Если он достаточно силен или же порция невелика, он навсегда становится рабом той, что его напоила. Навсегда. Навеки. Никогда он не посмотрит ни на одну другую женщину, а если и посмотрит… Все равно у него ничего с ней не выйдет. Ни с кем не выйдет. А когда он надоест опоившей и она прогонит его прочь… долго они не живут, такие.

Айнир без сил опустилась на ложе, приготовленное для страстной любви с красавчиком героем. Какая уж тут любовь, когда она чуть было не решилась на такое? Ей было стыдно и страшно. Любовь не может питаться стыдом и страхом, для нее это отрава почище «чертова корня».

Господин Лури протянул ей флакон и ушел. Впервые она усомнилась, что он ей добрый друг и советчик. Будь он настоящим другом, разве он поступил бы подобным образом? Подтолкнуть ее к такой подлости!

А она согласилась! Согласилась!

А кроме того… неужели она настолько уродлива… неужто до такой степени отвратительна любому мужчине, что ей нужно прибегать к подобному средству? Господин Лури несколько раз ужинал у нее и всегда с восторгом отзывался о ее красоте.

Лгал? Издевался? Другим небось говорил, что из жалости?

Видимо, так, ведь, предложив ей эту проклятую склянку, он ясно дал понять, что именно так и считает. Где уж ей самой очаровать героя! Вот разве что колдовство поможет! И ведь сам чары наложить побрезговал. Ну да, как же, прознать могут! У какой–то деревенской ведьмы купил эту гадость, пользуйся, дурочка, а мы все потом посмеемся!

Нет, он прав, конечно, какая из нее красавица? И все же… прибегать к такому? Влюбить в себя кого–то насильно? Да еще и «чертовым корнем»? Светлые Богини, как же это все мерзко!

В расстроенных чувствах она даже и не заметила, что маг вовсе никуда не ушел, а занял кресло в соседней комнате, отделив себя от хозяйки дома всего лишь закрытой дверью. Что ж, прислугу ради такого случая, как свидание с героем, госпожа Айнир отпустила, и заметить мага было совершенно некому. А она сама… ничего она сейчас не замечала, потрясенная тем, что все же схватила проклятый флакончик, куда больше, чем тем, что человек, смевший называться ее другом и даже побывавший ее любовником, ей подобное предложил. Впрочем, кто знает, быть может, маг и применил что–то из своего искусства, ведь она не заметила и то, что он дождался ее кавалера и даже поговорил с ним. Наверное, какая–то магия все–таки была, раз госпожа Айнир продолжала смотреть на флакончик и ничего вокруг себя не слышала.