Тень скитальца

Запах был невероятно мерзкий… Запах разложения, рвотных масс, опаленной плоти и ещё десяток других, который мой мозг даже не мог описать.

Но больше всего мне запомнилась сухая, пыльная вонь старости, азота и песка, запах сгнившего савана и вещей, похороненных в гробницах на бессчётные века.

Словно сейчас перед нами открылся склеп, запечатанный столетия назад.

Ветер ударился в нас и затих.

Но не умер.

Он словно повернул обратно.

Будто до этого церковь выдохнула, а теперь снова делала вдох.

Образовавшийся вакуум чуть не засосал нас всех внутрь.

Единственного выбежавшего из церкви копа подняло в воздух и затянуло обратно.

Мы все ощутили, как над головами пронёсся чистый, непередаваемый ужас.

А когда этот грёбаный ветер затих, воздух вокруг нас стал не просто горячим; он стал пахнуть озоном и потрескивать от статического электричества.

И все осветительные приборы в Провиденсе вышли из строя.

Лишь в нескольких домах остались гореть масляные лампы и газовые фонари, но их света едва ли хватало, чтобы рассеять опустившийся на город мрак.

Я был так напуган, что не находил себе места.

Церковь содрогнулась, черепица с её крыши взметнулась к небу, словно её затягивал в себя смерч.

Колокольня рухнула. Несколько пролётов стены обвалились.

И тут дрожащий шпиль раскололся.

Я видел, как это произошло.

Он раскололся, как бревно от удара топора.

И из этой трещины, как и изо всех дыр и щелей в здании фонтаном выплеснулось какое-то маслянистое вещество.

Оно было тёмное, мутное, как паучья кровь, и чёрное, как нефть.

Но это была не жидкость, а всё те же живые, наделённые сознанием тени, которые я видел раньше.

Они окружили церковь ледяным, тягучим, колеблющимся потоком.

Всё это истекало из Скитальца… Постоянно движущаяся, иссиня-чёрная сеть, как чернила кальмара.

Оно изливалось из церкви, и фары патрульных машин начали тускнеть одна за другой.

Но прежде, чем они все потухли, я рассмотрел, как нечто гигантское и слизкое вылазит из расколовшегося шпиля, как отвратительный эмбрион из зародышевых оболочек.

А затем наступила тьма.

Бобби схватил детонатор, но ничего не произошло.

— Грёбаные провода перерезаны! — прокричал он.

Тьма наполнилась криками людей, топотом ног убегающих, воем вылезающего из крыши церкви монстра и удушливым гнилостным запахом.

Я знал, что провода не были перерезаны.

Детонатор срабатывал от электричества, а оно было отключено, как и любая батарея и генератор в Провиденсе.

Я слышал, как разваливалась церковь, когда из неё этой ночью рождался Скиталец Тьмы.

И сегодня он окончательно насытится…

Это хищное, безумное создание пожрёт весь город.

Оставался последний шанс.

Я пробрался через ряды полицейских к стоящему в конце парню, который сжимал в руках мощную винтовку.

Я выхватил оружие, вскарабкался к ограде и вцепился в прутья.

От монстра исходил такой жар, словно я подставил лицо к зеву доменной печи.

Я всунул винтовку между прутьями ограждения и выстрелил туда, где, в моём представлении, стояли бочки с бензином.

Первая пуля прошла мимо, но во вспышке выстрела я смог скорректировать траекторию и выстрелил второй раз.

Пуля угодила в бочки, и они взорвались с оглушительным грохотом. Взрывной волной меня отбросило от забора на капот патрульной машины.

Прямо перед церковью в небо поднялся огромный столб огня.

Тогда мы в первый раз действительно смогли рассмотреть Скитальца Тьмы.

Сначала он представлял собой бесформенную массу с колышущимися лентами и отростками живой, извивающейся черноты.

А когда колокольня развалилась окончательно, он развернулся, окрашенный мерцающим рыжим пламенем.

Он не был чёрным, как мне представлялось — так казалось из-за теней, которые его составляли.

На самом деле он был бледным, даже почти прозрачным, как личинка.

Абсолютно лишенный цвета, как и всё остальное, рождённое в полной тьме.

Я видел пульсирующую, извивающуюся сеть просвечивающихся зелёных и фиолетовых артерий.

Когда монстр, состоящий из развевающейся плоти и бурлящих теней, выпрямился, я увидел, что он имеет овальное, вытянутое туловище.

По обе стороны тела у него имелись гигантские, перепончатые, грубые крылья на костных остовах размеров с корабельную мачту.

Я увидел одинокий, горящий красным, разделённый на три части глаз, исходящий паром, как брошенный в воду раскалённый уголёк.

Когда Скиталец вытянул свою тушу из церкви, я заметил, что нижняя часть его тела состоит из тысяч извивающихся щупалец, каждое из которых заканчивалось зазубренными присосками размеров с крышку канализационного люка.

Они тянулись на сотни метров вниз, цепляясь за фундамент церкви, подобно корням дерева.

Но когда Скиталец потянулся вверх, щупальца освободились, и церковь рухнула.

Это был Ньярлатотеп.

— Господи Иисусе, чтоб я сдох, — выдохнул Бобби.

Аминь.

Скиталец резко, пронзительно зажужжал; крылья захлопали, поднимая вокруг него смерч.

А затем он начал растворяться.

Только так я могу описать происходящее.

Его плоть превратилась из бесцветной в кроваво-красную, яркий цвет которой очертил сморщенное тело, а затем стала полностью чёрной.

Из клубов дыма вылетали языки пламени.