Тень Сталина

Теперь с Мехлисом мы стали встречаться значительно чаще. У него довольно огромный штат экономистов-налоговиков, имевших большой опыт проверок различных организаций. Первыми проверяли Министерство авиационной промышленности. У самого Шахурина был образцовый порядок в документах, довольно высокий уровень компетентности, но почти полностью отсутствовал контроль за финансами. Полностью приказная экономика. Давно работающий заместителем Яковлев вовсю пользовался этим. Выяснилось, что килограмм «яковлевского» самолёта стоил почти в полтора раза дороже, чем у остальных, при том что использовались более дешёвые дерево, перкаль и более лёгкие двигатели. Он получал от министерства большие суммы на НИР, многочисленные премиальные, имел гораздо больший штат, чем остальные. Им вплотную занялся Мехлис, и ему пришлось расстаться со своим кабинетом. Сталин предложил его посадить для острастки, но я возразил, что виноват не Яковлев, а виновата командная система – никто не задумывался о том, столько это стоит. Действия Яковлева абсолютно соответствовали системе: он был исполнительным замом. А то, что под авралы набрал людей, преступлением не является. Просто не нужно генеральному конструктору давать так много власти. Яковлева сняли с должности замминистра, но оставили во главе КБ «Яковлев». В министерстве ликвидировали два управления. Сократили численность работников на двенадцать процентов. Состоялось всесоюзное совещание работников авиапрома, на котором Шахурин рассказал о прошедшей проверке и о необходимости обратить внимание на экономическую составляющую процесса проектирования и производства.

– Война закончилась. Мы перешли в новую фазу строительства социализма в нашей стране, где на первое место выходит не количество произведённых самолётов, а их качество и экономическая эффективность. Такую задачу ставит перед нами товарищ Сталин, наше правительство и наша партия.

Результаты этого совещания широко освещались в прессе, поэтому остальные министры быстренько смекнули, откуда ветер дует, и начали устраивать такие же проверки у себя. Я же специально начал с авиапрома, потому как хорошо знал эту отрасль, многих директоров заводов, конструкторов, рабочих, проблемы производств, взаимосвязи, смежников. Важным шагом было выделение из недр авиапрома отдельной отрасли – авиационного приборостроения, и создание в Ленинграде специального института для подготовки кадров в этой отрасли на базе Ленинградского авиационного института.

В результате этой проверки мы добились сокращения численности бюрократической части государственного управления на шестнадцать процентов. Было сокращено шесть министерств и создано два новых: уже упомянутое Министерство авиационного приборостроения и Министерство среднего машиностроения – под этой вывеской скрывался будущий Минатом. Вместе с Берия мы разделили Министерство внутренних дел, выделив отдельно Комитет государственной безопасности. На должность председателя, после некоторых споров с Лаврентием, был назначен Судоплатов, которого Берия хотел оставить на внешней разведке.

– Я понимаю, Андрей, твоё желание поставить везде своих людей, тем более родственника.

– Лаврентий, прекрати спекулировать! Ты отлично знаешь, что он не родственник. «Крестник» отца Риты, который просто пожалел мальца. А вот то, что он всю жизнь выполняет это обещание, прекрасно его характеризует.

– Абакумов справится лучше!

– Да костолом твой Абакумов. Обыкновенный костолом. А тут мозги нужны! Кстати, насчёт костоломства. Война кончилась.

– Хорошо, Андрей. Пусть будет Судоплатов. А пока мы ещё не разделились, я отдам приказ о запрещении физических мер воздействия на арестованных и заключённых. Сам давно хотел это сделать.

Позвонил Сталину и попросился на доклад.

– Заходи, Андрей. В первую очередь по Госплану. Помнишь, о чём я тебя просил?

– Конечно, товарищ Сталин. Однозначного ответа по Вознесенскому дать не могу. Экономист он сильный, но политик – никудышный. Для него экономическая эффективность много важнее политической целесообразности. А нужен чёткий баланс между этими составляющими геополитики. Поэтому он допускает перекосы в части развития периферии, акцентируя всё внимание на одну республику – Россию. Так мы можем упустить регионы.

– Считаешь, что надо снять?

– Нет, достаточно контролировать его в этой части планирования. И подбирать будущую кандидатуру, без недостатков Вознесенского. В личном плане он довольно… неприятен, так скажем. Склонен к самолюбованию. Но дело своё знает и любит. Новый человек на его месте пока будет хуже.

– А его зам, Сабуров?

– Он не экономист. Исполнителен, но творческая жилка отсутствует.

– Косыгин?

– Не потянет. Мне кажется, что Вознесенский находится на своём месте. В конце концов, не он определяет политику. То, что есть определённое противостояние, это даже лучше. В итоге придём к истине.