— Должно быть две, — нахмурилась я.
— Что? А-а… Нет, у меня три, но зато все скверные.
— Хорошо. Идемте в бар. Плохие новости на пустой желудок вообще непереносимы.
Он взглянул с неодобрением, но пошел за мной в бар. Я взяла кофе, бутерброды и пододвинула ему.
— Ешьте.
— Спасибо, я завтракал.
— Мне кажется, вы всегда голодный. Из-за этого меня мучает совесть. Давайте ваши новости.
— Тогда я сначала перекушу, — кивнул он и с энтузиазмом съел бутерброды, забыв, что он вестник несчастья. Потом вроде бы одумался, снова загрустил и наконец заговорил: — Первая новость: сегодня ночью скоропостижно скончался наш вице-губернатор.
— Так он вроде молодой?
— Пятьдесят два года. Сердце. «Скорая» не успела приехать. Для всех это полная неожиданность.
— Бывает, — пожала я плечами.
— Дело в том, что вечером он заявил жене, что его отравили.
— Кто отравил?
— Недруги, естественно.
— Это я поняла, а кто конкретно? Он, поди, своих врагов хорошо знает…
— Никаких имен он не называл.
— Вот это плохо, — пожала я плечами.
— Слушайте, что здесь смешного?
— Я и не смеюсь. А с чего он взял, что его отравили?
— Чувствовал себя неважно уже несколько дней.
— Но к врачу не обращался? Не очень-то человек беспокоился о своем здоровье.
— На здоровье он никогда не жаловался и легкое недомогание поначалу приписал усталости.
— Понятно, народные избранники вкалывают, как известно, с утра до вечера, и усталость у них хроническая. Тогда с чего он решил, что его отравили?
— С того, что состояние резко ухудшилось. Он даже уехал с работы после обеда.
— Но врача не вызвал. Жена об этом тоже не позаботилась.
— Что вы хотите сказать? — нахмурился Алексей Дмитриевич.
— Просто пытаюсь понять, с какой стати человек решил, что его отравили. Может, новоиспеченная вдова попросту фантазирует? Как я поняла, ничего конкретного насчет отравления он ей не сообщил. Ни кто это сделал, ни где это могло предположительно произойти, так? При этом умер от сердечного приступа. Верно?
— Вскрытия еще не было, но, судя по всему…
— Не знаю, что в произошедшем для меня особенно плохого, но смерти я, естественно, никому не желаю, поэтому будем считать это плохой новостью. Давайте вторую.
— Наше мельтешение в городе не осталось незамеченным.
— Ага. Значит, начальство шею намылило?
— Уберегся, но с утра я был в милиции, — поскучнел еще больше Ковалев.
— И наконец-то узнали, кто такой Талызин?
— Узнал, — поморщился он. — И это третья плохая новость.
— Надеюсь, парень жив-здоров?
— Меня это не особо порадовало. Парень в милиции известен.
— Чем знаменит?
— Как выяснилось, он входит в группировку некоего Григория Горелова.
— Гриши Меченого, — кивнула я.
Алексей Дмитриевич поднял брови и совсем было решил выразить свое удивление словесно, но я усмехнулась и напомнила:
— Не забывайте, это мой родной город, и я долгое время работала здесь в газете. Так что грех мне было бы не знать такого выдающегося человека.
— Вы с ним лично знакомы?
— Бог миловал. Но наслышана. Был слух, что его взорвали в собственной машине. Что, врали люди?
— Люди не врут. Взорвали, но неудачно, то есть ему-то как раз повезло. Правда, теперь к его изувеченной физиономии прибавилась хромота.
— Гранатку под педаль сцепления сунули?
— Все-то вы знаете… — съязвил Ковалев.
— Мыслят стандартно, с ними неинтересно. Помнится, своим прозвищем он обязан вмятине на лбу, тоже являющейся следом неудавшегося покушения. Выходит, везунчик он у нас, Гриша Меченый. Чем он теперь занимается? Открыл собственное дело или в депутаты подался?
— Скажете тоже…
— Неужто до сих пор с пистолетом бегает, точно пацан?
Алексей Дмитриевич покачал головой в досаде.
— Не пойму, что вас так веселит?
— В основном реалии нашей жизни. Время идет, а ничего не меняется.
— Кое-какие перемены есть. Фамилия Строев вам что-нибудь говорит?
— Нет. А должна?
— Значит, вы все-таки отстали от местной жизни, — удовлетворенно кивнул участковый. — Теперь он тут в определенных кругах самый главный, а Гриша Меченый у него вроде как на побегушках.
— Занятно. И что Строев?
— Вот у него и собственное дело, и даже в депутаты он подумывал, но злые люди не позволили.
— Да уж, совсем совести у некоторых людей нет, — прокомментировала я довольно двусмысленно.
Мой спутник пропустил мой сарказм мимо ушей и продолжал «докладывать»:
— Свою связь с криминалом особо не афиширует, но и не стесняется.
— То есть теперь в городе заправляет он?
— Есть группировки, которые существуют как бы отдельно, но, по большому счету, с ним приходится считаться всем.
— Ясно. Чем же мы не угодили такому большому человеку? — Я вспомнила о вчерашнем визите и задумалась. Стоит рассказать о нем Ковалеву или не стоит? Пожалуй, торопиться ни к чему.
— Чем не угодили, не знаю, но то, что вам в городе оставаться опасно…
— Это мы уже обсуждали. Давайте все-таки подумаем, чем вызван внезапный интерес Строева ко мне?
Ковалев пожал плечами. Заговорил задумчиво:
— Если учесть, что его люди вертелись возле вашей машины…