Тень стрелы

Он тайком ощупал под отворотом курмы нож. Бедро холодил запрятанный в складки исподнего халата пистолет. Кто их знает, этих посланцев? Низко кланяются, а потом рванутся, выстрелят навскидку. Нет, молчат, озираются, даже вроде бы смущены, подавлены; важно, как императорские павлины, ступают по коврам; ведут себя достойно. Нет, нет, не надо думать о плохом, эти красные монголы – ведь тоже монголы, разве нет?! И ты тоже монгол. И вы трое должны понять друг друга.

В висках подозрительно часто, глухо билась кровь, будто он выпил змеиной водки или японского сакэ. Он пристально вглядывался в гостей. Нет, нет, надо им верить; надо им верить хотя бы сегодня, хотя бы на час, хотя бы – на миг.

– Пройдите в мои покои. Дугар-бейсэ, вам понадобится для удобства отдельная юрта? Вам понадобится отдельная юрта, чтобы отдохнуть, Нанзад-батор?

– Благодарю, почтеннейший. Неплохо было бы после дороги отдохнуть в тишине.

Он приказал слуге Харти распорядиться и поставить юрты в большом дворе близ главного крепостного здания. Максаржав предал его. Максаржав ушел от него к красным. Ну и что, ты хочешь сказать, что тебе отрубили правую руку? Твоя правая рука – с тобой. У тебя ее никто не отрубит.

Он провел гостей в тронный зал. Охранники стояли рядом с его троном навытяжку. Его воины стояли по всем углам зала, стояли вдоль стен, живым вооруженным, грозным квадратом охватывая его, трон и двух посланников. Нет, они ничего не смогут ему сделать. Едва их руки протянутся к оружию, как оба они будут изрешечены пулями… и стрелами. Его воины, кроме винтовок, еще вооружены хорошими степными стрелами, и у многих стрел наконечники пропитаны ядом. Нет, он не бережет свою жизнь. Никогда не берег ее. В Астрахани он сражался против революционных повстанцев бок о бок с Царскими казаками, забыв себя, врезался в самую гущу боя, взмахивал саблей над головами орущих, умирающих. Бой – священен. Умереть в бою почетно, твердил ему всегда Унгерн. То же самое он мог сказать ему.

Еще раз взглянуть на неподвижные раскосые лица. Еще раз улыбнуться – теперь уже дружественно, спокойно… может быть, даже покровительственно.

– Не хотите ли осмотреть оружейный склад?

– Будем польщены. – Дугар-бейсэ слегка поклонился.

– Не хотите ли взглянуть на мои драгоценности? Я готов показать вам собрание редчайших драгоценностей, когда-либо собранных в Азии.

– С удовольствием. – Нанзад-батор улыбнулся одними углами губ.

– У меня в крепости имеется и коллекция уникального боевого оружия. Я собирал холодное и огнестрельное оружие много лет… начал это делать, еще когда жил в России. Такой коллекции, ручаюсь, нет ни у одного крупного коллекционера оружия ни в Европе, ни в Новом Свете. Не желаете взглянуть?

– Если позволите. – Оба посланника снова переглянулись. Кожа дорожных тырлыков скрипнула. Или это скрипнули сапоги? Зачем они так часто переглядываются?

– Отлично. – Джа-лама туже затянул на затылке желтый платок. – Тогда – идемте?

И они пошли по переходам и коридорам его дворца.

Да, дворца, ибо настоящий императорский дворец напоминала его крепость Тенпей-бейшин, ибо он был здесь владыка, и ему подобало жить как владыке, как восьмому воплощению Амурсаны; и слуги низко склонялись перед ним, и солдаты отдавали честь, и денщики распахивали перед ним двери, и часовые у дверей сначала скрещивали штыки, потом их разводили, впуская в заповедные покои его вместе с гостями. О, гость – это священно. Гостя всегда надо уважить. Гостя прежде всего надо накормить, напоить, приготовить ему хороший ночлег, а потом уже водить по сокровищницам и расспрашивать о том, что творится в мире. Обычай был нарушен. Горячие поозы, жареная баранина, сладости, водка и чай их ждали потом, немного погодя. Хороший крепкий сон в наскоро разбитых юртах – тоже. Сейчас ему хотелось похвастаться.

Похвастаться перед красными владыками своими несметными богатствами, своими чудесами; своими драгоценными ножами и кинжалами, ружьями и нунчаками, своими нефритовыми четками и золотыми Буддами – всем, что он накопил, награбил, отвоевал, покорил, пока шел земным путем Дао.

– Я вручу вам девять Белых Подарков, – сказал он, остановившись перед дверью, на которой был начертан красной краской огромный иероглиф «ОМ». – Вы, новая власть, достойны девяти Белых Подарков, что любой уважающий себя владыка преподносит благородным гостям.

Посланники почтительно склонили головы. Он раздул ноздри и почувствовал, как от их потных лиц пахнет чесноком, а от пол дорожных тырлыков – конской мочой.

– На оружейный склад пойдем потом. Здесь, в этой комнате, – моя коллекция оружия. И мои драгоценности в сундуках. Извольте поглядеть.