Тень сумеречных крыльев

– А напиши, Витенька, отчет, – умильно моргнула предсказательница. – Можешь не торопиться. Вон, Аду привлеки, чтобы запяточки не терялись посередь строк. Короче, молодежь, – голос ее слегка посуровел, но, скорее, притворно, – займите себя сами. А Чапай думать будет. И в Москву звонить.

Дверь в начальственный кабинет грохнула. Ада и Вик переглянулись. И неуверенно потянулись друг к другу…

В рабочей комнате снова играла музыка. Правда, на этот раз без участия невероятных сумеречных сущностей. Хозяйка оставила ноутбук включенным, и в режим гибернации он тоже не уходил. Перевертыш задел стол бедром, пропуская магичку, та дотянулась до клавиатуры и чуть прибавила громкости.

– Эльза пропагандистка, – промурлыкала девушка, плавно усаживаясь в кресло. – Я скачала кучу альбомов Нольвенн Леруа. К слову: в моих краях недолюбливали французов. Хотя она бретонка…

– А чего ты в Германии не осталась? – Вик смутился формулировки и пояснил: – Только не смей подумать, будто я возмущаюсь. Приди такое в голову, сам бы себя укусил.

– Казалось, ты был мне не рад первые дни, – поддела Ада, пожав плечами. – Знаешь, история простая и сложная одновременно. Уверен, что надо?

– Железно. – Для убедительности перевертыш помахал в воздухе стиснутым кулаком. – Мне почему-то хочется знать о тебе все. Не чтобы контролировать, – кулак разжался в оправдательно распахнутую ладонь, – совсем нет. Просто… чтобы быть ближе. Еще ближе.

Вскипел чайник, клавишей которого Вик щелкнул, едва войдя в кабинет. Магичка, поставив локти на столешницу и положив на сплетенные пальцы подбородок, с долей умиления наблюдала, как ее собеседник сражается с чашками, раскидывает пакетики заварки, ищет ложечки. Наконец перед ней установилась пышущая терпким ароматом емкость. Любимый напиток местных жителей. «Интересно, – подумала Ада, аккуратно отхлебывая, – а я теперь кто?» Она благодарно посмотрела на Виктора и улыбнулась.

– Когда я проснулась, сначала даже не поняла, сколько прошло времени. – Тонкие, но сильные пальцы побарабанили по корпусу ноутбука. – А еще получился казус. Недалеко от моей пещеры проводили исторический фестиваль, и я, почуяв поток эмоций, пошла… на ощупь, – подобрала девушка слово. Перевертыш, по-собачьи склонив голову набок, слушал.

– Вот и представь: бледная, затекшая, шатающаяся на ходу растрепа, в истлевшем платье и с полубезумными глазами выныривает из кустов и устремляется в сторону ближайшего шатра. – Голос Ады был предельно серьезен, но уголки губ приподнялись, а глаза искрили. Вик хохотнул:

– Разбежались?

– Да где там! – Ответный смех прозвенел поверх музыки. – Сначала поаплодировали: мол, отличный образ. Потом пожурили: вампиры, ведьмы и прочая нечисть все-таки сказочные существа, к исторической реконструкции не относятся. А я еще их понимала с пятого на десятое, язык-то изменился… Наконец ребята догадались, что что-то не так, накормили, напоили, начали расспрашивать. Тут и я осознала: попадос-то какой!

Словечко вызвало очередной взрыв хохота. Чуть не свалившись со стула, поставленного напротив, Виктор утер слезу широкой ладонью.

– Да, русская народная лингвистика… А дальше?

– А что дальше?… – Ада снова пожала плечами. – Пришлось лихорадочно придумывать объяснения. Но судьба оказалась щедра: среди участников был слабенький Светлый Иной, ведун, кажется. Он отвел остальным глаза, пообщался со мной, вызвал дозорных. Ты бы видел их лица… Да и мое.

– По поводу лиц я тебе сам могу рассказать, – посулился Вик. – Сорри, перебил. Внемлю.

Девушка посмотрела в потолок, вспоминая, потом отвернулась к ноутбуку, поморщилась, убрала звук.

– Машина времени писателя Герберта Уэллса, о которой я прочитала где-то через год, оказалась вполне себе реальностью. Я попала в будущее – правда, безо всякой возможности вернуться назад. И в этом будущем, как мне тогда мнилось, совершенно не было места для Адельхайды фон Рихтхофен.

Она поморщилась и пояснила:

– Нет, пойми меня верно. Когда я поняла, как именно изменился мир, – пришла в восторг. Железные птицы! Беседы через проволоку! Равенство перед законом! Права женщин! Но… – Ада снова поцокала ногтями, – это была уже не моя Германия. Знаешь, как это случается: встреча со старым другом, который действительно стал старым. Ты помнишь его так, а он эдак. Ты тычешь его в бок дружески и игриво, а он морщится и бурчит, вместо того чтобы ткнуть в ответ.

Тишина накатила и отхлынула, когда перевертыш шумно пододвинул стул ближе. Он взял девушку за локоть, осторожно потянул к себе и погладил вдоль предплечья, перехватив ближе к запястью.

– Ты уехала?

– Да, – просто сказала та. – Меня прогнали через реабилитационный и учебный курс, аккуратно записали всю историю – в присутствии Инквизиторов, к слову, – и предоставили право выбора. Тогда я подумала: надо что-то радикально сменить. Еще раз. Вышибить клин клином. Далекая, таинственная, холодная Сибирь – что может быть лучше в качестве места, где я смогу сотворить себя заново? Возродиться, как феникс из пепла. Я ведь действительно сгорела в том доме. Фигурально, но все же.