Тень убийцы. Охота профайлера ФБР на серийного убийцу-расиста

В этом отношении он был типичным серийным убийцей. Жертвы, которых он убивал, были для него безличным реквизитом, подлежащим полной объективации. Члены его собственной семьи были настоящими людьми, достойными настоящих эмоций с его стороны. Хотя он оставил мать Лори при рождении ребенка, с годами Франклин, возможно, стал более уязвим эмоционально. Ребенок уже был не абстракцией, но живой десятилетней девочкой, и его печаль, вызванная невозможностью участвовать в ее жизни, казалось, можно было пощупать. Франклин тешил себя выдумкой: вот находился бы рядом, был бы хорошим и благосклонным отцом, в отличие от своих собственных родителей. Примечательно, что в его случае это естественное человеческое чувство было просто еще одним проявлением нарциссизма и отсутствия эмпатии. Дело было не в том, что Лори не хватало отца, а в том, что ему не дали возможности быть ее отцом, на что он имел полное право. В центре всего был он, а не девочка, росшая с клеймом дочери серийного убийцы-расиста.

У нас была с собой камера, и он попросил сфотографировать его и отправить снимки ей. Затем он встал в центре комнаты и продемонстрировал череду поз, характерных для мастера боевых искусств или культуриста. Сначала я подумал, что он разыгрывает нас, но нет, он выглядел совершенно серьезным. Он хотел, чтобы десятилетняя дочь увидела его вот таким.

Впервые и только в тот раз мне стало его жаль.

Глава 18

На обратном пути в мотель мы заехали в винный магазин за бутылкой рома и 12-баночной упаковкой кока-колы, а когда добрались до моей комнаты, то набрали в ведерко льда из стоявшего в холле автомата, открыли бутылку и банки и приступили к заполнению двух анкет оценочного интервью. Я никогда не делал записей во время самого интервью, потому что это могло бы отвлечь интервьюируемого и нарушить установившийся ритм и интенсивность разговора, поэтому сразу же после интервью мы пытались перенести все, что помнили, на бумагу. Дошло до того, что, услышав от заключенного значимый ответ, я уже мог мысленно прикинуть, что впишу в анкету. В данном случае мы обсуждали каждый пункт, а затем Кен заполнял формуляр.

Сначала мы занялись Трапнеллом.

В гораздо большей степени, чем Франклин, Трапнелл пожелал поиграть с нами, рассказывая о своих преступлениях в третьем лице, словно обсуждал кого-то другого. Это напомнило мне о том, как взаимодействовал со следователями Тед Банди. Трапнелл хвастался, что может симулировать любое психическое расстройство достаточно хорошо для того, чтобы обмануть судебного психиатра, и когда мы сказали: «Несколько психиатров заявили в суде, что вы сумасшедший», ухмыльнулся и ответил: «Кто я такой, чтобы опровергать слова столь выдающихся профессионалов?»

Мы поспорили о том, смог ли бы я поймать его, если бы он вдруг сбежал. Я сказал, что знаю: он разорвет любые контакты со своей семьей, поскольку федералы будут следить за ними, как это было в случае Франклина. Но добавил, что знаю и еще кое-что: его отец был высокопоставленным морским офицером, которого он любил и уважал и которому хотел подражать. Преступный разгул Гэри начался, когда отец умер. Я сказал, что мои агенты будут следить за могилой на Арлингтонском национальном кладбище на Рождество, в день рождения его отца и в годовщину смерти.

Я увидел, как он изменился в лице и, сам того не желая, расплылся в ироничной улыбке. «Вы меня поймали!» – признал он.

Потом я спросил, зачем он кричал: «Свободу Анджеле Дэвис!» Снова заулыбавшись, он заявил, что ратует за освобождение чернокожих и исправление всех тех несправедливостей, что были совершены против афроамериканцев с тех пор, как их привезли сюда в качестве рабов. Но объяснение представлялось слишком уж гладким и отрепетированным. Мы продолжали на него наседать, и в конце концов он перешел к реальной мотивации, как и Дэвид Берковиц, который в конечном счете признался, что, выдумал насчет собаки соседа, которая якобы приказывала ему убивать.

Трапнелл сказал что-то вроде: «Я знал, что этот угон самолета сопряжен с большим риском и может не сработать. А если этого не произойдет и меня арестуют, мне будет очень тяжело. Я знал состав заключенных федеральных тюрем и прикинул, что если большие чернокожие братья сочтут меня политическим, у меня будет гораздо меньше шансов оказаться порезанным или изнасилованным в душе!»

Так вот в чем было дело! Несмотря на извращенный цинизм этой идеи, мое уважение к его преступной изощренности возросло. Этот человек сознательно готовился к любым неожиданностям.

Этот инсайт стал важным моментом в обучении наших переговорщиков по заложникам, одним из которых и я был когда-то. Всякий раз, когда противник предъявляет требование или делает непонятное заявление, такой факт нужно брать на заметку. Это может означать, что динамика переговоров изменилась, и вы теперь ближе к финалу, что мысленно он уже перешел к следующему этапу, и переговорщик должен реагировать соответствующим образом. Таким образом можно предотвратить вспышку насилия.