Тень улитки

— И с ними не дойдешь, — твердо сказала Нава, и Кандид понял, что вовсе не хочет без нее обходиться. Что мечтал об этой встрече весь год, прошедший с разлуки у разнесчастного Паучьего Бассейна, называемого Городом. И еще он понял, что она знает, о чем говорит. Вдруг вспомнились и стали понятны слова беременной женщины: «Представляешь, как они бредут к Белым Скалам и вдруг попадают в полосу боев!». И задумчивое дополнение матери Навы: «Они гниют там заживо, они идут и гниют на ходу, и даже не замечают, что не идут, а топчутся на месте… для Разрыхления это только полезно. Сгниют — полезно. Растворятся — тоже полезно…»

«Идиот! — осудил себя Кандид. — Непроходимый, дремучий идиот! Ну, ладно бы не был микробиологом — можно было бы отговориться, что не специалист, а то ведь мне прямо сказали о применении бактериологического оружия в какой-то „полосе боев“, которая, видимо, отделяет Белые Скалы от остального Леса. Вот почему никто, кто уходил с биостанции глубоко в Лес, никогда не возвращался. Они шли и гнили на ходу, пожираемые какими-то вирусами, пока не растворялись. А кто выживал, как Карл, попадал к страшным Воспитательницам… А я оказался здесь только потому, что прилетел на вертолете. И, наверное, какую-то заразу я все же подхватил, если так долго и тяжело болел и потом ничего не помнил. Не в одних травмах было дело. И только благодаря Наве и их местным лекарственным средствам я остался жив. А теперь я хотел переться сам и тащить за собой самых близких друзей — Кулака и Колченога к этим самым Белым Скалам, которые они зовут Чертовыми. Загубил бы и себя, и их. Хотя они, может быть, защищены? — вспомнил он вопрос навиной матери. Все местные могут иметь иммунитет. Хотя с кем тогда „полоса боев“?.. С теми, кто на Белых Скалах?.. Или не с кем, а за что?.. За рыхлость почвы, например, и максимальное количество перегноя в ней. Логично для пользы Леса… Но пускать мужиков на удобрение!.. Даже если они чья-то ошибка!.. Сам идиот — тебя честно предупредили».

— А как же они без меня? — спросил Кандид. — Я защищаю их от мертвяков. Без меня они скоро останутся без женщин и без девочек.

— И начнут их воровать в соседних деревнях, и коллективно использовать, а потом останутся без женщин, потому что их не будет и в соседних деревнях, и станут доживать свою никчемную жизнь в сытости и воздержании, если не понадобятся раньше… — спокойно дорисовала Нава трагическую картину исчезновения человеческого вида.

— Это говорит не моя Нава, — грустно сказал Кандид. — Это говорит ее мама.

Нава внимательно и строго посмотрела на него. Ей не понравилось, что этот грязный мужик позволяет себе осуждать ее. Пусть даже не словами, а тоном.

— Ты сам отдал меня моей маме, — повторила она.

На что Кандид виновато кивнул и развел руками, мол, слаб я оказался.

— Но пришла к тебе не моя мама, — продолжила Нава. — Кстати, теперь я не зову ее мамой. Ее зовут Тана. Просто, одна из подруг — Тана. Она не поняла, почему я пошла к тебе, а не влилась в дружные и стройные ряды Славных Подруг, осуществляющих Великое Одержание Победы над заблуждением эволюции.

— Так вон оно что такое — Одержание! — воскликнул Кандид.

— Ты понимаешь? — удивилась Нава.

— Ну уж, не такой я козел, как кажется твоим подругам! — заверил ее Кандид. — Хотя в чем-то они, наверное, правы…

— Ты нас понимаешь? И даже допускаешь нашу правоту, хотя она никак не в твоих интересах?

— Истина не может быть в чьих-то интересах, она сама по себе… Объективная реальность… Просто чьи-то интересы могут учитывать ее и потому осуществляться… Черт! В вашем языке раньше не было таких слов! Откуда они взялись? И откуда я их знаю?

— Я тебе помогаю, — призналась Нава.

— Ты копаешься в моих мыслях? — насторожился Кандид.

— Нет, Молчун, я просто подключила тебя к своему информационному полю, — объяснила Нава. — Иначе нам трудно было бы разговаривать. Без общих понятий… Сам понимаешь, наверное.

— Понимаю, но опасаюсь, — немного успокоился Кандид.

— Так идешь? — чуть повернулась боком Нава, как бы приглашая его.

— Как? Так сразу, не попрощавшись? — растерялся Кандид.

— Ты же здесь чужой, — удивилась Нава. — Никто и не заметит, что ты ушел. А если и заметят, то быстро забудут. Здесь долго не помнят…

— Прежняя Нава, кажется, не считала меня чужим, — попрекнул Кандид.

— Считала, но это ей даже нравилось. У нее был муж не такой, как все. Да еще с неба свалился… Она тебя выходила и надеялась, глупенькая, образумить, сделать не чужим.

— Может быть, я слишком самонадеян, но, кажется, ей это удалось. Теперь они — моя семья. И не потому, что я стал, как они. Это невозможно, хотя по внешнему виду, наверное, и не отличишь. Но я нашел свое место среди них, стал нужным им.

— Ну да, защитник, — усмехнулась Нава, — гроза безмозглых мертвяков.

— А хотя бы и так! — не сдавался Кандид. — Я показал им, что борьба возможна.

— Конечно, пока приходит один мертвяк. А если — двое или трое? Тогда как?.. Твое оружие будет бесполезно. Просто, подругам недосуг тобой заняться. Неужели ты этого не понимаешь?