Тень успеха

– Так в чём же дело? Теперь остается только вам стать губернатором, и, как говорится, карты в руки! – всё же не выдерживаю я. Наверное, у меня предубеждение против богатых людей. Не верю, что они могут что-то делать бескорыстно, хотя Найдёнов не похож на человека, который думает только о своем кармане.

– Обещаю над этим вопросом подумать… Вот кем бы я не смог стать, так это президентом страны, если бы пробился во власть. И не из-за недостатка ума…

Похоже, от скромности он не умрёт!

– …А оттого, что в нашем Отечестве всё делается слишком медленно. В то время как давно пора торопиться, работать быстрее, на перспективу, а мы как начнём раскачиваться, как станем репу чесать и прикидывать, что да как… Извините, но ведь у нас и в самом деле богатейший край. Нам бы ещё и умное руководство…

– Если вы будете говорить со мной о политике…

– Молчу, молчу, – говорит он и выбрасывает вперед руку, как Ленин на памятниках. – Прошу.

У дивана стоит шахматный столик с расставленными фигурами. Сам с собой играл, что ли?

Я присаживаюсь на диван и спрашиваю:

– Эту партию можно разбирать, или вы запишете?

– Конечно, разбирайте. Я играл сам с собой.

– И кто победил?

– Конечно же, свои.

Он набирает номер телефона и говорит в трубку:

– Пожалуйста, принесите десерт в номер четыреста пятый. Конкретно?.. Аня, вы мороженое будете?

– И мороженое, и пирожные, и шоколад, и соки.

Он послушно повторяет.

– И вы не боитесь поправиться?

– В крайнем случае дома денек поголодаю.

Найденов смеется.

– Мне нравится, что вы откровенны.

– По крайней мере благодаря такой привычке мы будем избавлены от неприятных сюрпризов.

Он удивленно смотрит на меня.

– В смысле?

– Это я так, не обращайте внимания…

Но поскольку он всё ещё чего-то ждёт, поясняю:

– Если мы будем друг с другом откровенны, то и не придется говорить: я от неё – или от него – этого не ждал.

Я расставляю фигуры, а Найдёнов прохаживается по номеру, словно собирается с духом…

– Вы как-то напряжены, или мне кажется?

– Не кажется. Напряжён, – признается он. – Дело в том, что вы мне нравитесь.

– Естественно, ведь мы так давно знакомы. – Я взглядываю на часы. – Целых двенадцать часов. За это время вы успели меня узнать и полюбить.

– Аня…

– Представляете, брат зовет меня Ванькой.

– У вас и в самом деле имя необычное, и потому мы пытаемся отыскать в нём знакомые сочетания букв… На самом деле я знаю вас уже целую неделю! – признаётся он.

– Правда? А я вас нет.

– Ещё бы, вы почему-то вообще не обращаете внимания на мужчин.

– Намекаете на нетрадиционную ориентацию?

– Ни на что я не намекаю! – сердится Найдёнов. – Вначале я думал, что вам нравятся мужчины помоложе.

– Мальчики.

– …Потому, когда звонил вам, сказал, что мне двадцать пять лет…

– Так это были вы! – От возмущения я вскакиваю, но он складывает ладони вместе в каком-то молитвенном жесте.

– Но я ведь в то время только что узнал, что благодаря вам врачи успели спасти моего отца…

– Вы по-прежнему ставите мне в особую заслугу то, что я позвонила в «Скорую помощь»? Сказали спасибо – и всё. А вы, как выясняется, развернули такую деятельность. Неужели до сего времени никто не оказывал вам самых обычных услуг? Просто так, безвозмездно!

– Вы так эмоциональны… Разве я вас чем-то обидел?

– Рассердили. Масштаб ваших действий не соответствовал значительности моего поступка. Подумаешь, позвонила. Словно это не долг любого нормального человека… И потом, я не люблю всякие там экивоки, поклоны, игры на дудочке и прочее… Так и кажется, что вы просто пользуетесь моментом…

– Игры на дудочке, – удивленно повторяет он. – Пользуюсь моментом… чтобы подобраться к вам поближе? Неужели мои братья по полу вас так достали?

В таком ракурсе своё отношение к мужчинам я ещё не рассматривала. Не достали, а просто… я им не верю. Та, самая первая, ещё юношеская ошибка до сих пор помнится, и именно ею я меряю все свои поступки.

– И вообще, чего вдруг вы мной заинтересовались? – небрежно спрашиваю я, заставляя себя успокоиться.

– Сначала я хотел просто вас поблагодарить. Но когда вы отказались встретиться, меня это…

– Задело!

– Можно сказать и так. Я спросил себя: что это за фифа такая?

– Странный вы человек. Я вас не только не видела, но и до сего времени не знала – какая же тут обида? И потом, вы же не киноактер, не секс-символ, как сейчас модно говорить.

– Хотите сказать, что как мужчина я не слишком привлекательный?

– Михаил Иванович!

– Вот видите, вы до сих пор зовете меня по имени-отчеству, хотя в такой неформальной обстановке мы могли бы вполне перейти на ты. И так ведёте себя не только вы. У меня есть зам, мы с ним одногодки, но в незнакомых компаниях его сразу начинают звать Димой, а меня непременно – Михаил Иванович.

– И вы не можете понять, в чём дело?

– Вот именно! – говорит он с обидой.

– В вас, батенька, – нарочно копирую я старого врача, – и только в вас! Люди чувствуют стену, которую вы сразу воздвигаете между ними и собой, и тоже напрягаются. Небось каждый думает: кто знает этого буку? Скажешь ему – Миша, а он и вскинется: какой я вам Миша!