Тень ведьмы

— Он защищает себя. Представьте себе, что вы со своим псом встречаете в лесу волка. По-вашему, пес бросается на волка, защищая вас? Да ведь он не может знать, на кого волк нападет. Он видит для себя потенциальную опасность и пытается ее нейтрализовать. В этом отношении животные лучше людей — человек оценивает опасность точнее и предпочитает ее просто избежать. Преданных людей гораздо меньше, чем преданных собак.

— А как же героизм, смерть на поле боя, например? По-вашему же выходит, что проще убежать?

— Героизм? Во-первых, если вы замечали, большинство героев глуповаты, что тоже мешает им трезво оценить опасность. Но здесь все сложнее. Героизм может, например, объясняться излишним самолюбием — для некоторых людей уязвленное самолюбие страшнее смерти. Позорно бежав с поля боя, такой человек не сможет выносить насмешку.

— Ах, вот как… Но мы говорили о любви и отвлеклись. Мне в голову пришла такая мысль: вот я, к примеру, люблю природу. Горы, допустим, или лес. Или облака. Неужели вы и здесь обвините меня в усмотрении выгод? Какие выгоды я могу получить от облаков?

— Пожалуйста. Выгоду вы получаете уже сейчас, сразу, ведь само наблюдение вызывает у вас приятные ощущения. В данном случае вы любите облака просто ради удовольствия от их созерцания. Кстати, подобные чувства примешиваются и к иным формам любви. Вот вы на меня смотрите и заранее наслаждаетесь возможными… скажем, благами в будущем.

Герцог смутился. — Я… Вы не совсем правы…

— Ну что вы, Владимир! — рассмеялась графиня. — Неужели вы станете отрицать, что посещаете мой замок с целью завоевать мое сердце? Я не поверю!

— Нет, не стану, — герцог совладал с собой и напустил на лицо насмешливое выражение. — Скажите, Валерия, а мне это удается?

Графиня внимательно поглядела на собеседника.

— Возможно… — загадочно ответила она.

Они некоторое время молчали.

— Что ж, какие еще заблуждения вы хотите развеять?

Герцог задумался.

— Это сложно. Мне надо обдумать услышанное… Хотя… Есть у меня к вам один вопрос. Скажите, Валерия, вот вы все так логично объясняете, все вам известно… Причем то, что вы рассказываете, у «простого обывателя», как вы говорите, может вызвать только страх или отвращение. Страх перед самим собой и отвращение к самому себе. А не тяжело вам жить, осознавая такую истину?

Графиня вдруг помрачнела. Прошло несколько минут, прежде чем она ответила. И не было в ее голосе ни насмешки, ни поучения, ни презрения.

— Да, — ответила она. — Тяжело. И я отвечу вам больше. Отвечу словами из Послания. Словами, единственно ценными в этой книге. «Скорбь меня гложет, Господи. Ибо познание есть скорбь…»

Глава 7

— Ну, здравствуй. Как самочувствие?

— Благодарствую, лучше. — Я вас должен поблагодарить за спасение, отцы, Охотник посмотрел на Петра. — Если бы не вы, прикончили бы меня добрые крестьяне…

— Помогать страждущим — наш долг, — важно сказал Лука.

— Мы рады видеть, что ты поправляешься, — Иоанн решил перейти к делу, — и надеемся, ты пояснишь нам, что же произошло на просеке, где тебя нашли.

Охотник кинул на Иоанна быстрый взгляд.

— А скажите, отцы, правда, что вы охотитесь на вампиров?

Иоанн усмехнулся.

— В меру своих сил, — ответил он.

— А как вы их убиваете? Молитвой? — Охотник изобразил на лице простодушное выражение.

Иоанн перестал улыбаться.

— Ну зачем же молитвой? — мягко сказал Лука. — Для этого существует Церемония. Или ты ни разу не присутствовал?

— Присутствовал. Но я не об этом спрашивал. Мне интересно, как вы вампиров захватываете? Ведь они, наверное, сопротивляются…

— Был бы ты вампиром, я бы тебе показал, — буркнул Иоанн, нехорошо глядя на Охотника.

Охотник спокойно выдержал его взгляд.

— У тебя, по-моему, сложилось не совсем верное представление о монахах, сказал Петр. — Ты, скорее всего, думаешь, что мы умеем только молиться да размахивать кадилом…

Охотник едва заметно кивнул. — На самом же деле, — продолжал Петр, — уже не одно десятилетие Ордену приходится бороться со слугами Сатаны огнем и мечом. Скажу больше, — Петр понизил голос, глянул на дверь, — скажу больше: мы прибыли сюда со специальной миссией — расследовать причину здешних смертей. Смертей довольно странных, согласись. И рассчитываем на твою помощь.

— Но чем же я могу вам помочь? — Охотник состроил удивленную мину. — Я, обыкновенный охотник, да еще и раненый?

— Ты можешь помочь нам своим рассказом, — напомнил Лука. — Что же все-таки произошло в ту ночь?

— Мне скрывать нечего, — сказал Охотник, — только боюсь, мой рассказ не очень-то вам поможет… По профессии я охотник, живу в Гореловке. И прослышал я недавно, что в здешних горах водятся горные львы. Ну, решил поохотится, шкуры-то ихние дорого ценятся. А так как путешествую я пешим ходом, то решил чуток дорогу срезать — через лес пойти. Шел, значит, шел, и вышел на поляну. Вижу — обзор хороший, решил засаду устроить. Может, думаю, косулю подстрелить удастся? Только не дождался я косули. Смотрю — идут двое и вроде как тело несут. Я окликнул их, кто, мол, такие? А они выхватывают оружие, и на меня!

— Ты хоть запомнил-то их? — перебил Иоанн.