Тень, ведомая Богом

– Этот оторва, шкода, бездарь не способен различить номер собственной квартиры! Ты только представь, Тереза, он притащил чужую почту в свой дом! Чужую!

– Мам, я открывал наш ящик, там были эти письма…

– Взламываешь почтовые ящики!!! Что дальше? Ты грабанешь банк? Будь добр, укради мне миллиончик и засунь в почтовый ящик, и исчезни при этом, так, чтобы до тебя я не добралась! – Мелла много жестикулировала, а ее акцент придавал ситуации комедийный акцент.

– Да будет тебе! – махнула рукой Тереза. – Пускай отнесет письма в нужную квартиру, и делов-то!

– Да, отнесет, как же! Там сейчас никто не живет!

– Ну, значит, и письма никому не нужны.

– …Нужны, – покачал головой мальчик. – Я видел, как сегодня днем мужчина какой-то открывал ящик и проверял почту… но ее там не оказалось.

– Да верните ее в ящик! – возмутился уже муж Терезы.

– У нас там камеры, еще чего не хватало – перед ними светиться! – возразила женщина. – Иди и брось их под дверь! Если там кто-то бывает, то заберет свою почту!

– Какая глупость! – выругалась Тереза.

– Сама подумай, если в этих письмах что-то плохое и мой сын их в тот ящик положит… кто будет крайним? Правильно, чернокожий! В этой прогнившей стране всегда и во всем виноваты чернокожие!!! Брось их под дверь немедленно!!

Парень дошел до конца коридора, присел на одно колено и просунул под дверь четыре письма.

Лазарь видела, как четыре тонких конверта скользнули на ее ковер. Даже с дивана она видела, что три явно со счетами или чем-то подобным. Когда все стихло, Мария поднялась с дивана и подошла к письмам, подняла их с пола. В двух письмах не было ничего особенного, счета и прочая ерунда, третье было каким-то приглашением на вечер поэзии, а вот четвертое… на нем не было адресата и отправителя. Простой некогда белый, но пожелтевший на солнце конверт. Она перевернула его – на обратной стороне в уголке простым карандашом была нарисована ромашка с двумя заштрихованными лепестками. Лазарь смотрела на рисунок и не могла пошевелиться, в горле будто застрял комок. Непослушными руками она аккуратно вскрыла конверт и достала из него два свернутых листка бумаги в клетку. Между ними был высушенный цветок сиреневого колокольчика, что растет на балканских лугах. Взяв его в руки, Мария была не в силах стоять на ногах, она опустилась на пол и почувствовала, как защипало в глазах. Она раскрыла листки и увидела знакомый почерк, который нельзя было не узнать.

Здравствуй, Цветочек!

…Сорвал его в день твоего отъезда. Неплохо он сохранился… в отличие от меня. Прости. Знаю, что если ты это читаешь, то меня нет больше. Еще знаю, что ты хочешь уйти вслед за мной, просто так, за компанию. Не надо, Цветочек. Уверен, есть еще незаконченные дела, например, дожить до глубокой старости…

Мария несколько раз перечитала все письмо и уже в десятый раз перечитывала концовку, не веря своим глазам:

Я верю, что нашей истории еще не конец, и только от нас зависит, каким он будет. Не знаю, куда приведет нас то, что задумано годы назад, но знаю наверняка, что ты завершишь начатое.

Цветочек мой… я снимаю с тебя клятву, распорядись этим мудро. И умоляю, не уходи смиренно в сумрак вечной тьмы…

Твой навсегда, Милош Лазарь

Лишь когда за окном стемнело и в окна ударил электрический свет, Мария перестала бесконечно перечитывать письмо. Она подошла к окну и сделала глубокий вдох морозного зимнего воздуха.

– Чертов Чингачгук со своей мистикой… ясновидец чертов… – выругалась она вслух. – Тебе будет знак, тебе будет знак… Чтоб тебя…

Резкий порыв ветра скинул со стола письмо с приглашением на вечер поэзии и принес его прямо к ногам Марии.

– Класс, теперь еще и на вечер поэзии тащиться. – Тут она лукавила, ей нравилась поэзия, особенно когда стихи читали вдохновенно и проникновенно.

Она раскрыла письмо с приглашением. Вечер начинался в девять и проходил неподалеку ниже по улице в джаз-ресторане «Минтонс». Лазарь не стала читать программу, просто пошла собираться. Мария мельком глянула на себя в зеркало, пришлось подойти ближе – вид был не из лучших, зато свой, родимый, без этих надоевших линз. Быстро переодевшись, вышла на улицу. До ресторана она шла пешком, приводя мысли в порядок и постепенно успокаиваясь.