Тень Великана. Бегство теней (сборник)

Великан постоянно совещался с остальными двумя: с Эндером – насчет генетики, с Карлоттой – насчет корабля. Цинцинната предоставили самому себе, отчего тот пребывал в отчаянии. Он пытался понять по молчанию Великана, что от него требуется. Наконец мальчик пришел к выводу, что Великан не верит в возможность повернуть назад ключ Антона. Последнее задание, которое он сам себе поставил, закончилось неудачей. Ему, словно римлянину, проигравшему крупное сражение, ничего не оставалось – лишь сесть в ванну и вскрыть себе вены. Вот только солдаты так не поступают. Великий солдат, подобный Великану, приказал бы другому солдату пронзить его мечом и умер бы, как подобает, в бою.

Так казалось Цинциннату. Но похоже, он ошибался.

«А как я мог не ошибаться? – мысленно кричал он Великану. – Ты никогда со мной не разговаривал, никогда не говорил мне, чего тебе хочется. Я столь точно следовал твоим путем, что могу наизусть повторить ход любого сражения, в котором ты участвовал. Но ты даже не намекнул мне, что ценишь меня или мой труд. Ты бросил меня одного, как бросили тебя самого на городских улицах».

Когда Эндер расквасил ему нос и повредил горло – едва не убив, – Цинциннат окончательно отчаялся. Он чувствовал себя блудным сыном, который промотал свое наследство и стал теперь лишь простым слугой в доме Великана.

Лишь тогда, в самый худший момент его прошедшей впустую юной жизни, на далеком горизонте появился враг. Только тогда Великан удостоил взглядом своего военного наследника и короновал его. Конечно же, именно он, Цинциннат, создаст новое оружие! Конечно, именно он подготовится к войне.

И Цинциннат был к ней готов. Он уже составил план, как превратить в оружие практически все, что имелось на корабле. Он разработал программы, которые должны были нацелить плазменные сопла так, чтобы те поджарили любой приблизившийся к «Геродоту» объект, и превратить магнитную ловушку в настоящий таран, создававший дезинтегрирующее поле, способное поглотить все, что окажется поблизости. Цинциннат давно изучил все базы данных старого Международного флота и нового Межзвездного конгресса и не сомневался, что в случае необходимости сумеет уничтожить один за другим любой корабль, который могло бы бросить против него человечество, ибо всегда полагал, что самая серьезная опасность в конечном счете будет исходить от людей, решивших, что бобитов следует истребить, прежде чем те сумеют вытеснить человека разумного, став доминирующей формой жизни во вселенной.

Но вместо этого им встретился инопланетный корабль, к которому они приближались, сбрасывая скорость. Цинциннату следовало бы ликовать, что Великан оказал ему такое доверие, но он не чувствовал ничего, кроме облегчения и легкой горечи. «Ну наконец-то! – думал он. – А до этого ты не мог хотя бы намекнуть, что тебе нужен сын-воин?»

Впрочем, горечь вскоре прошла, и мальчик начал постепенно осознавать, что ощущает нарастающий день ото дня страх. Даже не страх – настоящий, неподдельный ужас. Все его военные познания и планы носили чисто теоретический или исторический характер. Теперь же он столкнулся лицом к лицу с реальностью.

Если Цинциннат не справится, все могут погибнуть. Если он слишком рано прибегнет к смертоносной силе, может последовать сокрушительная расплата; но если он будет медлить, упреждающий удар врага может их уничтожить, так и не дав воспользоваться оружием. Если он не сумеет на лету распознать неожиданную тактику врага, их, возможно, ждет смерть.

Великан всегда мог позволить себе роскошь не возлагать ответственность полностью на собственные плечи. Над ним стоял Эндер или, позднее, Питер Гегемон. У Цинцинната был Великан, но Великан удалился в свою деревню. Великан был медлителен, и сердце его могло не выдержать напряжения, которого требовал бой. Он мог умереть. Цинциннату приходилось быть готовым сражаться в одиночку, чтобы сохранить жизнь сестры и брата.

Когда Эндер совершал ошибку или оказывался в тупике, он просто вздыхал и начинал все сначала. Ему нечего было терять, кроме времени.

Но ошибка Цинцинната могла оказаться гибельной.

Ни о каких испытаниях, играх или тестах не могло быть и речи. Да и как иначе? Когда Великан учился в Боевой школе, все хорошо знали, что собой представляют жукеры. Им было на чем тренироваться. Но об этих новых чужаках никто ничего не знал. На чем ему было обучаться?

Цинциннат вдруг понял, что порой не делает абсолютно ничего по полчаса и даже по часу, проигрывая в голове воображаемые сценарии, всегда ведшие к катастрофе и всегда по его вине. Он задыхался, обливался холодным потом и впадал в панику, оставляя брата и сестру на милость врага.

Все на него рассчитывали, и, с их точки зрения, он был полностью готов к решению поставленной перед ним задачи. Корабль был снаряжен для войны, все программы проверены и идеально работали. Никто не знал только одного: что мысленно Цинциннат сходит с ума от страха.