Тень Великого Древа (СИ)

Сложно судить, не видя лица. Кажется, голос напрягся. Тут бы развить успех, но Юхан испортил все:

- Гной-ганта, прости, он сбежал на летучем корабле! Мы не сумели…

- Сожри тебя Червь! – зарычал Предмет. – Упустил его!

- Желаете встречи с Натаниэлем? – осведомилась королева.

- Много вас там, лень считать голоса… Да, я желаю с ним встречи. Всех касается. Кто приведет Натаниэля, получит что захочет. Первокровь, знания, Предметы… Дайте мне его!

- А если вдруг он не сдастся живьем… - уточнила болотница.

- В любом виде, любыми частями. Лишь бы я мог опознать.

Предмет вспыхнул ярче – и погас, знаменуя конец беседы. Юхан опустил руки, звякнув цепями. Леди-во-Тьме с сухим шелестом потерла ладони:

- Путь ясен, цели назначены. Один визитер послужит ключом и ко второму.

- Приятно, что вы оценили мой вклад, - отметил Адриан. – И оцените вдвойне, когда возьму Натаниэля!

А пленник обратился к Магде:

- Ты обещала отпустить. Я сделал, что надо.

- Да, обещала, но я ж не сказала – когда. Ты нам еще нужен. Сам подумай: как говорить с Паулем без тебя?

- Лживая лиса! Ничего другого…

- Эй, уймись! Получишь ты свободу, только позже. А пока тебя будут достойно содержать, без цепей и прочей дряни. Муж мой, прошу обеспечить пленному дворянские условия.

Вместо Адриана ответила Леди-во-Тьме:

- Позвольте мне взять хлопоты на себя. Я позабочусь о пленнике наилучшим образом.

- Она же ведьма! – вскричал пленник. – Не отдавайте меня!..

- Не бойтесь, юноша, - прошелестела старуха. – В моих чертогах вы станете совершенно счастливы. Ручаюсь: вы даже не захотите уходить.

* * *

- Будь добр, любимый, сними колпак.

Они оставили за спиной набережную, Купеческий спуск, Престольную Цитадель и отошли достаточно далеко, чтобы уже не считать себя на службе. Теперь Менсон имел полное право скинуть рабочий наряд. Но недовольно тряхнул головой, позвенев бубенцами:

- Ну чего он тебе дался? Я – самый знаменитый шут в империи, это ж гордый титул! А сниму – кем буду? Плешивым стариком…

Жена ответила таким взглядом, что Менсон послушно стянул колпак с головы. Кое-как пригладил волосы пятерней, посмотрел на отражение в ближайшем окне и скис. Карен попыталась подбодрить:

- Ты к себе несправедлив. Все твои черты выдают благородную янмэйскую кровь.

- Ты ненавидишь янмэйцев, - буркнул Менсон.

Дальше двинулись молча. Он утирал пот со лба, она нервно обмахивалась веером. Шла та неделя августа, когда лето выплескивает остатки неистраченного зноя. Подъем же от набережной в город довольно утомителен, если проделываешь его пешком. Помимо экономии денег – а их, к сожалению, следовало беречь – Карен имела и другую причину для пешей прогулки: подольше не возвращаться во дворец. Теперь она уже жалела о решении: туфли натирали, чулки парили, корсет не давал дышать.

- Далеко ли еще?

- Кварталов десять. Хочешь, возьмем извозчика?

- Нет уж. Хочу сполна быть наказанной за глупость.

Он улыбнулся и потрепал ее по плечу, стало немного веселее.

Встречный люд спешил куда-то по делам, в мастерских скрипело и стучало, шумели груженные повозки: «Поберегись!..» Фаунтерра, кажется, утомилась от праздников: сначала свадьба, потом триумф… Теперь народ спохватился: довольно лени, пора за работу. Деньги-то имеют свойство кончаться.

Леди Карен сполна ощутила эту их способность. Минерва перед отъездом выплатила Менсону жалование шута, а Карен – довольство третьей фрейлины (каковою она, вообще-то, не являлась). Вышла приятная сумма, ее вполне хватило бы на два билета до Леонгарда, коль все-таки удастся убедить любимого. Он никак не поддавался уговорам, однако был очень ласков с супругой. Каждую ее прихоть исполнял с размахом. Желаешь конфету – вот тебе торт. Хочешь гулять – вот карета с четверкой, к твоим услугам. Кататься на лодке – изволь, целый парусник! Сам Менсон тоже проявил каприз: решил нанять старого денщика, Форлемея. Толку от него было чуть: Карен сама заботилась о муже. Но Менсон настоял: «Форлемей мне – как родной. Остался без службы, нельзя не пособить!» Янмэйская гордость заставила Менсона уплатить денщику за месяц вперед. Она же, гордость, не позволила напомнить императору, чтобы тот скорей выплатил жалование шута. Так что не без причины пара нынче гуляла пешком.

- О, там дерутся! Давай поглядим!

Менсон внезапно свернул в переулок. Карен, держа его под руку, вынужденно повторила маневр. В тупичке двое лежали, пряча головы, а четверо крепких парней охаживали их по ребрам. Менсон сунул жене колпак:

- Подержи.

- Не собрался ли ты махать кулаками?

- Мало ли, вдруг придется.

Вероятность того, что двум зрелым дворянам придется участвовать в уличной драке, стремилась к нулю. Карен сказала это мужу, он ответил:

- Не хочешь – не держи, сам разберусь.

Напялил колпак, освободил руки, размял кулаки. Бубенцы звякнули, один из драчунов обернулся. Перевел дух и на всякий случай отвесил поклон.

- Это… слава Янмэй Милосердной…

- Слава владыке Адриану! – ответил Менсон, и драчун просиял:

- Вот, и мы о том же! Слышите, гады? Адриан – владыка!

Он еще разок пнул лежащего.

- Кто вы такие? – спросила Карен.