Тень Великого Древа (СИ)

- В дни оного суда дела шли очень скверно. Лабелины разгромили одни наши полки, перекупили другие, дошли до Пентаго и захватили множество очей. Мы лишились половины богатства, и отчасти я винил в этом сына, моего Гектора. Он склонен к праздности и легкомыслию, что создало бреши в обороне. Гектор тоже имел на меня зуб по ряду вопросов, словом, тень смуты нависла над нашими головами. Но потом стало налаживаться. Гектор проявил дипломатический талант и привлек на нашу сторону батальон кайров. Вместе с ним мы отправились в Шиммери, дабы навести порядок, и в дороге сумели уладить разногласия. Общая злость на Лабелинов сблизила нас. А прибыв на родину, узнали, что войска Южного Пути уже сбежали оттуда. Мы затратили некое время, дабы упрочить защиту и наказать виновников провала, а затем вернулись сюда, связанные крепкими родственными узами.

Карен заметила странность:

- Ваше величество, стало быть, кайры помогали вам в войне против Лабелинов? А теперь вы помогаете Лабелинам выгнать кайров из Солтауна?..

- Тонкий ум – исконная черта Дома Лайтхарт. Конечно, от вас не укрылось противоречие. Позвольте пояснить: мы не желали войны ни с Лабелинами, ни с Ориджинами, ни с кем-либо еще. Крепкий мир во всем Поларисе – наша мечта. Мы прибыли затем, чтобы предложить Лабелинам вернуть украденное, и после их согласия пожать руку дружбы. А владыка Адриан попросил нас высадиться в Солтауне и освободить его от северян. Не желая вражды с кайрами, мы провели переговоры. Обменялись птицами с самим Десмондом Ориджином, и он отозвал солтаунский гарнизон в обмен на мою клятву не вступать в сражения на стороне Адриана.

- Умный капитан лавирует между скалами, - вспомнила Карен шиммерийскую пословицу.

- А глупый их побеждает, - подхватил Франциск-Илиан. – Прошу вас, миледи, теперь скажите о себе. Мы болтливы, как последние негодяи.

- Что ж, я… - начала было Карен, и тут карета остановилась. Приехали.

На самом деле, вынужденное молчание ничуть не расстроило ее. Даже напротив: Карен устала повторять историю своего бегства, приятно было увильнуть на сей раз. Зато южным гостеприимством она насладилась сполна. Карен получила роскошную спальню и личных слуг (к большому неудовольствию Форлемея). Ей предложили подать обед в покои, коль миледи устала с дороги. Она признала, что утомилась, но не может отказать себе в удовольствии беседы с Первым из Пяти, потому выйдет к общему столу. Ей тут же принесли крепкий кофе: взбодрит миледи и пробудит аппетит. Кофе оказался чертовски хорош - лучше, чем готовили при дворе. Служанки причесали и переодели Карен, она вышла в трапезную, бодра и свежа.

На обеде присутствовал избранный круг: Менсон, Адриан с женой и герцогом Лабелином, Леди-во-Тьме со Вторым из Пяти, а также, конечно, Франциск-Илиан с сыном. При Гекторе находилась одна из его альтесс – смуглолицая западница в положении. Гектор выглядел недовольным. Когда появилась Карен, он не наморщил нос, но и не выказал радости. Отец иронично пристыдил сына:

- Гектор, я понимаю, тебе неловко при леди Катрин Катрин хвалить другую женщину. Но этот случай – исключительный, любимая должна понять. Герцогиня Карен – прекраснейший цветок Дома Лайтхарт, жемчужина трех столиц. Уж не скупись на комплименты!

Похвалы южан были приятны, но больше порадовала кислая мина Адриана.

Вскоре застольная беседа потекла своим руслом. Франциск-Илиан велел всем – буквально велел – поздравить его с прибавлением семейства. Леди Катрин Катрин, сказочная альтесса Гектора, понесла ребенка, и скоро осчастливит короля внуком. Ничего особо чудесного в ней не наблюдалось: то была тертая жизнью шаванка отнюдь не первой молодости. Но король дал понять, что глубоко уважает ее ум и характер, и надеется увидеть во внуке хотя бы часть ее черт. Выпили за Катрин Катрин.

Владыка, вроде бы, собрался сказать, но Франциск-Илиан, не заметив того, заговорил о морском путешествии. Оно прошло отлично, озаренное семейным счастьем, а еще, паче чаянья, король увидел новый сон! Многие ахнули:

- Девятый?!

И Карен не сдержала удивления:

- Ваше величество так знамениты, что свет ведет учет ваших снов?..

- Миледи, стыдно сказать: однажды боги, возмущенные моей ленью, припугнули меня страшным сновидением. Я сбежал в монастырь и принялся молиться, пока не поздно. С тех пор видел еще несколько занятных снов. Люди думают, что все они – вещие, но вам, миледи, открою секрет: я абсолютно уверен только в первом.

- Что же в нем было? – спросила Карен, но Гектор вмешался:

- Отец, не нужно про первый за столом.

- Твоя правда, сын. Миледи, скажу вам позже, в приватной беседе. А что до девятого сна…

- Да, да! – подхватили все. – О чем девятый?

Франциск-Илиан с деланым смущением повел рассказ: