Тень Великого Древа (СИ)

На легендарном кладбище меченосцев, среди тысяч ржавых надгробных скульптур, отец Давид сказал: «Тут есть две особенные статуи – из бессмертного металла, который не ржавеет. Но их сложно узнать из-за пыли и грязи. Попробуем найти?» Герцог чихнул: «Чушь». Нексия всплеснула ладонями: «Как любопытно! Я хочу!» Вместе с Джемисом она ринулась на поиски. И тут до Эрвина дошло – очень вовремя, всего-то через два месяца: вот какую невесту обещал Джемису отец! Граф Лиллидей кое-кого сосватал сыну, а тот разболтал Гвенде, и Гвенда умчала на Север, сгорая от ревности… Вот оно что. Тьма сожри!

В городе Фейрисе, столице давно погибшей империи, Нексия попросил Эрвина благословить брак кайра Лиллидея. Женитьба вассала нуждается в одобрении сеньора; Эрвин не видел причин возражать. Он даже высказал радость: «От всей души поздравляю. Пусть Мириам целует, а Софья обнимает». Но отчего-то после этого дня Эрвин перестал играть в карты и смеяться над шутками кайров.

В баронстве Дейви леди Нексия поехала на берег за провиантом в сопровождении Стрельца. Не то, чтобы он слушался ее - скорее, опекал, словно младшую сестру. Но так или иначе, пес уже одобрил этот брак. «Хорошо для Севера, - говорил Хайдер Лид. – Ваш вассал породнится с Флеймами, а это ключ к Надежде». «Все к лучшему, - добавляла альтесса Тревога. – Ты можешь не волноваться, что разбил девушке сердце: оно уже прекрасно срослось».

А в окрестностях Беломорья леди Виолетта Флеминг уловила ситуацию буквально с полувзгляда. Она приносила Эрвину то плед, то ордж, то что-нибудь еще: «В вашем положении, милорд, человеку нужна забота». Речь шла вовсе не о простуде. Виолетта глядела с хитрецой: мол, ощутите сами, милорд, каково быть отверженным. Он огрызался: «Это я оставил Нексию, не она меня. А вы, леди Флеминг, - заложница. Извольте знать свое место!» Она кивала: «Понимаю вас, я тоже очень злилась».

- Все заделал, милорд. Теперь станет теплее.

- Нексия здесь не при чем. Я злюсь только на Кукловода!

- Что вы сказали?..

Эрвин отогнал Тревогу и повернулся к кайру:

- Благодарю, я действительно замерз. Позволяю снять Орудие с позиции. Когда разведете огонь, дайте Орудию согреться. А Виолетте скажите – черт с нею, пусть варит чай.

* * *

Отец и Рихард имели некогда такое увлечение: рассказывать маленькому Эрвину о жутких расправах, которым Ориджины подвергли предателей. Отец вещал из любви к суровой справедливости, а Рихард – для наслаждения эффектом. Эрвина коробило от жестокости, брат принимал это за страх.

Надо сказать, лорд Эрвин София слушал наставников невнимательно, о чем теперь жалел. С великою охотой он подверг бы графа Бенедикта Флеминга дюжине-другой пыток и паре-тройке изощренных смертных казней. А вот поди ж ты – все позабывал…

Отряд Флеминга был невелик: святая дюжина кайров, аббат и сам граф. Видимо, он положился на слово Эрвина – либо спрятал пару сотен воинов за соседней горой. Эрвин и сам приготовил сюрприз: он позволил графу увидеть и сосчитать иксов, но надежно укрыл кайров Коменданта и Мердока, и Орудие. Если переговоры сорвутся, у Эрвина будут в запасе Перст Вильгельма и две роты, о которых противник не знает.

Флеминг оставил воинов на улице и вошел в трактир с одним только спутником – аббатом. В зале «Чертовой дыры» сидел герцог Ориджин, укрыв ноги пледом. По углам стояли наготове кайры, леди Виолетта накрывала стол. Едва Флеминг шагнул вглубь трактира, дверь за его спиною с треском распахнулась, и в зал ворвался снежный ветер.

- Подоприте ее граблями.

- Что?..

- Папенька, дверь не запирается. Граблями подоприте, а то холодно!

Таковы были первые слова, сказанные на судьбоносной встрече.

Справившись с дверью, граф и аббат прошли в зал. Герцог молча наблюдал за ними, Виолетта предложила сесть. Трон с овчиной занимал Эрвин, оставались кресло-качалка, два табурета и скамья. Граф уступил аббату кресло-качалку; святой отец сел и так откинулся назад, что оказался лицом к потолку. Для себя Флеминг выбрал табурет, и Виолетта закричала:

- Нет, этот сломан! Возьмите другой!

Он пересел, дочь предложила чаю с ханти. Граф отказался, но Виолетта все равно подала:

- Выпейте, папенька, согрейтесь. Это я сварила.

Граф глянул исподлобья:

- Ты хорошо освоилась в этой…

- Дыре!

- Что?..

- Трактир зовется «Чертова дыра». Ну, мы так называем. Потому, что все поломано.

- Я имел в виду другое…

Граф жестом велел дочери молчать и повернулся к Эрвину:

- Итак. Где Агния и Молли?

Без лишних слов Эрвин подал ему два листа. Письмо Агнии состояло из одних извинений. Она – чудовищно глупая женщина: купилась на вражеский обман и не заслуживает прощения. Она поймет, если муж отречется от нее. Граф прочел это с видимым одобрением. Молли, наоборот, пыталась сгладить: все почти хорошо, кайры добры и к ней, и к мужу, Беломорье цело и невредимо, нужно только, чтобы папенька договорился с Ориджином… Флеминг нахмурился, сложил оба листа и спрятал в карман. Поднял глаза на Эрвина:

- Чего вы хотите, милорд?

Герцог не удержался:

- А как по-вашему, тьма сожри? Имеете догадки?