Тень ветра

Саймон сбросил с плеч ранец, положил его у кресла, а сверху — так, чтоб дотянуться побыстрей, — пристроил излучатель. Несколько секунд он всматривался в наклонную панель под выступающим экраном монитора, но ничего интересного не обнаружил — ни клавиатуры, ни каких-либо кнопок и рычагов. Это еще раз подтверждало, что перед ним компьютер высшего уровня, пусть слегка устаревший, но мощный, способный вести беседу с человеком почти на равных.

Он уселся в кресло и надвинул колпак коммуникатора. На расстоянии протянутой руки тут же вспыхнула панель с клавиатурой — под самым экраном, где секундуназад поблескивал лишь металл обшивки. Панель была побольше, чем у современных машин, другой конфигурации и окраски, что Сай-мона не удивило — в конце концов, этот компьютер собрали в те времена, когда родители его еще не встретились, а сам он пребывал в местах, посещаемых одними аистами.

Вытянув руку (сквозь лицевой щиток она казалась блестящим и гибким манипулятором), Саймон отстучал стандартные коды вызова. Экран озарился и засиял неярким лунным светом, динамики тоже ожили, испустив мелодичную долгую трель; казалось, под бронированным колгТаком машины чирикнула птица.

На экране возникли слова:

"СПОСОБ ОБЩЕНИЯ?”

— Акустический, — произнес Саймон. — Хочу потолковать с тобой по душам, старая жестянка.

— К общению готов, — отозвался голос. Не безжизненный, как у робота-водителя, а сочный и мягкий баритон. Таким голосом только проповеди читать, мелькнуло у Саймона в голове.

Словно подслушав его мысли, компьютер спросил:

— Должен ли я в начале беседы воздать хвалу Господу?

— У Господа сегодня выходной, — отозвался Саймон. — Просили не тревожить.

А вот тебе не помешало бы представиться. Не с Господом беседуешь, с человеком, а человек — не всеведущ.

— Паскаль-15, серийный номер 33/21, — произнес компьютер звучным баритоном. — Велением Верховного Конклава поименован как Иаков Старший. Камень мой — халцедон, а атрибут — палица[33].

"Иаков Старший, надо же! Повезло, что не Иуда Искариот”, «Иаков Старший — один из двенадцати апостолов. Согласно христианской символике, его атрибутами были халцедон и палица.» — подумал Саймон и сказал:

— Я буду звать тебя Паскалем. Паскаль был поумнее всех двенадцати апостолов, хоть ты, я думаю, этого не знаешь.

— Я знаю, — прозвучал мягкий голос. — Я знаю, кто такой Блез Паскаль. Объем моей памяти сорок алеф-бит[34].

— Это впечатляет, — согласился Саймон. — Очень приличная память. Ты, вероятно, помнишь каждую муху, что пролетела здесь за последние тридцать лет.

— Здесь нет мух, — заметил Паскаль-Иаков. — Только люди и я. Люди спят, я бодрствую. Я — Координатор Авалонского Хранилища.

— Твое назначение?

— Первое: поддерживать в норме жизненные функции каждого спящего. Второе: поддерживать связь с Координаторами других Хранилищ, при необходимости — оказывать им помощь. Третье: поддерживать собственные жизненные функции. Пока не придет час, назначенный Господом, дабы судить, карать и миловать… — Звучный голос Паскаля вдруг стал тихим, почти шепчущим. — Быть может, этот час уже пришел? — поинтересовался он. — Быть может, ты — Его посланец?

— Нет, — ответил Саймон, — я из другого ведомства. Бывает, мы тоже судим и караем, но перед этим задаем вопросы. Надеюсь, ты сможешь ответить на них.

— В пределах моей компетенции, — скромно произнес Паскаль и смолк.

"С ним можно разговаривать, — пронеслось у Саймона в голове, — разговаривать и договориться. Сорок алеф-бит, подумать только!” Интеллект Паскаля был очень высок — не меньше, чем у аналитических компьютеров ЦРУ и машин глобальных долговременных прогнозов в сфере социологии и экономики. Пожалуй, единственным неприятным моментом являлась его религиозная ориентация — несомненное влияние порядков, которым подчинялась Сайдара. Но Саймон полагал, что в личности Паскаля все же превалируют здравомыслие, практичность и трезвость. Этим отличались все искусственные интеллекты — и они совсем не умели лгать.

— Что происходит со спящими? — спросил он после долгого раздумья.

— Все физиологические параметры в пределах нормы, — тут же откликнулся Паскаль. — Соотношение биологического времени к реальному — один к двенадцати. Нет сомнений, что все спящие праведники доживут до две тысячи четырехсотого года и будут призваны нашим Творцом…

— Он — не твой Творец! — прервал Паскаля Саймон. — Я тебя сотворил. В широком смысле слова, разумеется. И приказываю не поминать больше имя Господне всуе.

— Приказ понял, — произнес Паскаль с легкой обидой. — Осмелюсь тем не менее доложить, что я крещен и удостоен сана дьякона. И крестил меня лично Верховный Иерарх, всеблагой Симеон Рувим Казетти. Саркофаг 1-А, первый ряд с левой стороны.

Саймон решил не обращать внимания на этот комментарий.

Что поделаешь, никто не безгрешен; компьютерам, как и людям, свойственны отдельные недостатки. Можно даже сказать, чудачества…

— Какую цель ставили иерархи? — спросил он. — Ту, что ты назвал? Дожить до

Страшного Суда и восстать в час Господнего гнева?

— Гнев Господень не коснется праведников, — уточнил Паскаль и добавил: