Тень ветра

У меня ком подкатил к горлу, и я отвернулся.

— Ну, за дело, — приказал Фермин.

— Вы с ума сошли?

— Я имею в виду, что нам надо найти эту Хасинту до того, как наша хитрость раскроется.

— Как?

— Зададим пару вопросов, как же еще?

Мы выглянули в коридор, убедились, что сестра Ортенсия уже ушла, и осторожно проскользнули в зал, через который только что прошли. Несчастные провожали нас взглядами, в которых читались и любопытство, и страх, и даже алчность.

— Осторожно, некоторые из них, если бы могли вернуть себе молодость глотком юной крови, вцепидись бы вам в горло, — сказал Фермин. — Возраст делает их всех похожими на овечек, но здесь столько же мерзавцев, сколько снаружи, и даже больше. Потому что эти пережили и похоронили остальных. Не жалейте их. Давайте, начинайте с тех в углу, у них вроде нет зубов.

Если этими словами он пытался придать мне мужества, то попытка его потерпела позорный провал. Я оглядел группу существ, которые когда-то были людьми, и улыбнулся им. Это зрелище натолкнуло меня на мысль об абсолютной аморальности вселенной, которая бездушно и жестоко разрушает в самой себе все то, в чем больше не видит проку. Фермин угадал философский поворот моей мысли и мрачно поддакнул:

— Н-да, мать-природа — та еще сука: печально, но факт, — сказал он. — Наберемся смелости и — вперед.

Моя первая группа опрашиваемых на все вопросы о местонахождении Хасинты Коронадо отвечала мне пустыми, жалобными, измученными, безумными взглядами. Через четверть часа я оставил попытки и присоединился к Фермину, чтобы узнать, повезло ли ему больше, чем мне. Его переполняло отчаяние.

— Как найти Хасинту Коронадо в этой дыре?

— Не знаю. Это какое-то сборище уродов. Я попробовал «Сугус», но они принимают их за суппозитории.

— А если спросить у сестры Ортенсии? Сказать ей правду — и все.

— Правду говорят только в крайнем случае, Даниель, тем более монашке. А до этого надо использовать весь остальной арсенал. Посмотрите-ка вон на ту группку, они вполне живенько выглядят. Похоже, даже латынь еще не забыли. Идите, спросите у них.

— А вы что будете делать?

— Я постою на стреме, вдруг вернется сестра Пингвин. Действуйте.

Уже ни на что особо не надеясь, я приблизился к группе обитателей приюта, занимавших угол зала.

— Добрый вечер, — сказал я и сразу понял, что мое приветствие абсурдно в здешней вечной ночи. — Я ищу сеньору Хасинту Коронадо, Ко-ро-на-до. Кто-нибудь из вас знает ее или может сказать, где она?

На меня жадно смотрели четыре пары глаз. «Хоть что-то, — сказал я себе. Может, еще не все потеряно».

— Хасинта Коронадо, — настаивал я.

Четверо стариков переглянулись, словно договариваясь о чем-то между собой. Один из них, пузатый и без единого волоска на черепе, казался предводителем. Его представительный внешний вид на фоне этого сонма апокалиптических персонажей напомнил мне счастливого Нерона, играющего на арфе, пока Рим горит у его ног. С величественным жестом император Нерон игриво мне улыбнулся. Обнадеженный, я ответил тем же.

Этот полутруп поманил меня, словно хотел шепнуть мне что-то на ухо. Я засомневался, но пошел у него на поводу, спросив в последний раз:

— Бы можете сказать, где найти сеньору Хасинту Коронадо?

Я приблизил ухо к губам старика, почувствовав тепловатое зловонное дыхание на своей коже. Я опасался, что он меня укусит, но он вдруг с невероятной силой испустил кишечные газы. Его товарищи засмеялись и захлопали в ладоши. Я отшатнулся, но зловонный дух все равно настиг меня. И тут я заметил рядом с собой старика со скрещенными на груди руками, бородой пророка и редкими волосами. Он опирался на палку и горящими глазами презрительно смотрел на остальных.

— Зря теряете время, юноша. Хуанито только и умеет, что пускать ветры, а эти только и умеют, что смеяться и вдыхать их запах. Как видите, структура общества здесь не слишком-то отличается от остального мира.

Старик-философ говорил низким голосом, с прекрасной дикцией и оценивающе глядел на меня сверху вниз.

— Вы ищете Хасинту, насколько я слышал?

Я кивнул, ошеломленный появлением разумной жизни в этой пещере ужасов.

— И с какой это стати?

— Я ее внук.

— А я маркиз Матоймель. Вы просто жалкий врун. Скажите, зачем она вам, или я притворюсь безумцем, тут это просто. И если вы и дальше намереваетесь опрашивать этих несчастных одного за другим, скоро поймете — почему.

Хуанито и шайка его духолюбов продолжали хохотать. Солист издал еще один звук на бис, более продолжительный и приглушенный, чем первый, похожий на свист проколотой шины, и было ясно, что он владеет своим сфинктером виртуозно. Я не стал отрицать очевидного.

— Вы правы. Я не родственник сеньоры Коронадо, но мне нужно поговорить с ней. Это чрезвычайно важно.

Старик подошел поближе. У него была хитрая кошачья улыбка испорченного ребенка, и в глазах сияло лукавство. Я взмолился:

— Вы мне поможете?

— Зависит от того, можете ли вы помочь мне.

— Если это в моих силах, буду рад. Хотите, чтобы я передал весточку вашей семье?

Старик горько рассмеялся: