Тень власти

– Ваш отец! – крикнул я в ужасе.

– Будьте искренни хоть раз в жизни. Так будет лучше. Я стиснул зубы. Надо было сохранять спокойствие. Если я не сдержу себя и поддамся гневу, то никогда не узнаю истины. А это было важнее всего, ибо подходило мое время.

– Ваш отец! – повторил я. – Его взяли в тюрьму сегодня днем?

– А, теперь мы начинаем понимать друг друга. Вы могли бы избавить меня от вступления. Как я была наивна! Дон Педро вчера сказал мне, что он глубоко скорбит о том, что ему приходится сделать нечто такое, что заставит меня страдать, но что, к несчастью, у него нет выхода. Я поняла, что он пришел предостеречь меня. Но я вообразила, что его слова относятся к какому-нибудь аутодафе. Правда, когда я предложила ему какой-то вопрос, он как-то странно посмотрел на меня и сказал: «Поверьте мне, графиня, следователи оказались гораздо рьянее, чем я бы желал». Он что-то еще говорил, но я не обратила внимания. Возможно, что Господь тронул сердце даже инквизитора, нужды нет – каким образом. Но я все еще не понимала. Когда же сегодня произошла эта невероятная вещь, меня как громом поразило, и я теперь еще не вполне понимаю. Я была уверена, ведь вы мне обещали, что мой отец будет в безопасности. Господь видит, что и я кое-что сделала, чтобы добиться этого обещания. Я схватилась руками за голову и думала, думала. Потом я послала за доном Недро. Он явился немедленно и рассыпался в извинениях. Он повторил, что у него не было иного выхода, ибо донос был передан ему от имени короля. Он предложил мне обратиться к вам. Он даже пытался оправдать вас, уверяя, что вы, как ревностный католик, ставите дело церкви выше всяких других соображений. Вы – ревностный католик! Вы, не верящий ни в Бога, ни в дьявола! Дон Педро был глубоко взволнован, расставаясь со мной. И клянусь, если б я была в состоянии, я бы пожалела скорее его, чем вас, хотя он инквизитор и испанец.

– О. как я была наивна! – гневно вскрикнула она, топая ногой. – Как наивна! Еще вчера я могла бы спасти моего отца. Но никогда, никогда я не думала, что человек может быть так низок, так бесчестен. Й вот такой нашелся – мой супруг! Неужели вы не могли захватить его деньги каким-нибудь иным образом? Неужели вы не обладаете мужеством настолько, чтобы открыто совершить преступление и открыто, по-разбойничьи ограбить его? А я – я еще раскаивалась в том, что сказала вам в тот день, когда вы явились ко мне с предложением!

Она визгливо рассмеялась.

– Только подумать, что я отдалась такому человеку и что он владеет мной!

Она закрыла лицо руками. Потом вдруг отняла их и сжала на груди, которая волновалась, как будто силясь разорвать шнуровку.

– Этого я не могу перенести, – вскричала она. – Никогда я не могла представить, что в мире есть что-нибудь более позорное.

Молча и неподвижно стоял я перед ней, ошеломленный этим потоком слов. Когда я заговорил, гнев мой уже потух, и во мне была одна тоска, тоска смертельная.

– Донна Изабелла, – сказал я, – можете вы спокойно выслушать меня?

– Спокойно! Вы слишком многого требуете. Но мой позор так велик, что он едва ли может увеличиться от того, что я вас выслушаю.

– Отлично. Теперь, бедная, обманутая женщина, выслушайте меня. Клянусь вам всем, что есть для меня самого святого, что-то, что вы думаете обо мне, неверно. Если б это было так, то для чего бы мне давать возможность ускользнуть остальным пятидесяти? Ведь они также богаты.

– Я не знаю, сколько они заплатили вам, – презрительно отвечала она.

Я сдержал себя.

– Хорошо. В таком случае почему же я не арестовал вашего отца раньше. У меня была полная возможность для этого, ибо я с первых же дней знал, что вы и ваш отец – еретики.

– Вы просто хотели поделиться добычей. Но король, очевидно, отказался от нее в вашу пользу, ввиду особых обстоятельств в этом случае.

– Вы хорошо затвердили урок. Но если бы я был тем, чем вы меня считаете, то зачем же мне было дожидаться приезда дона Педро? Это он переполнил все тюрьмы и отправил столько жертв на костер, а не я.

Ответ был у нее наготове.

– Это он, а не вы? – ядовито заметила она. – Разве он не просил вас отпустить книгопродавца? Разве вы не отказали ему в этом?

Теперь я наконец понял политику дона Педро.

– Ну а других? – возразил я, разгорячившись. – Женщин, детей?

– Разрешите мне лучше не отвечать на этот вопрос. К стыду моему, я ваша жена, но я отказываюсь от всяких прав жены и не имею ни малейшего желания входить в рассмотрение этих дел.

Я думал, что сойду с ума. Все доводы разбивались о ее уверенность в своей правоте, как об скалу. Я сделал последнюю попытку заставить восторжествовать истину.